Что пишут на тему социального сиротства?, Мониторинг СМИ, интернета. Ведется с 07.10.09 - 23.05.14 Опции

[Masha Pressa]

http://www.justmedia.ru/news/readers/2010/03/10/65974
Для воспитанников первоуральского интерната организовали профессиональную фотосессию
10.03.10 14:44

В прошедшие выходные участники проекта «Письмо другу», стартовавшего в 2009 году на сайте www.u-mama.ru провели масштабное мероприятие — профессиональную фотосессию для детей-сирот. Студия для съемок расположилась в одном из залов столовой первоуральского интерната, в роли костюмеров и стилистов себя попробовали сами шефы волонтерского движения «Ю-мамы».
С самого утра 6 марта все дети находились в ожидании праздника — они знали, что сегодня из Екатеринбурга к ним приедут шефы, которые проведут фотосессию. Детям не терпелось надеть разноцветные костюмы и позировать перед фотокамерой.
В 10 утра интернат пришел в движение: в столовой и в группах шефы красили, одевали детей, подбирали костюмы, добавляли аксессуары, фотографы настраивали аппаратуру, готовили свет, ставили импровизированный «подиум».
И все это ради того, чтобы дети по 5 минут покрутились перед камерами, почувствовали себя звездами и на память об этом дне у них остались яркие фотографии.
Гости провели в интернате целый день, и уехали под вечер — уставшие, но с чувством выполненного долга и позитива от такой концентрации детской радости, красоты и улыбок.
Организатор мероприятия Оксана Бугуева отмечает, что когда планировала провести фотосессию, то не рассчитывала, что откликнется такое количество добровольцев: «Мы постарались сделать процесс фотосъемки настоящим приключением для ребят. Приятно, что в нашем городе живут люди, способные не только сопереживать, но и участвовать в мероприятиях, для детей-сирот».
Поддержку проекту оказала компания «Веселый карнавал» предоставив костюмы, тем самым дав возможность девочкам превратиться в сказочных принцесс и героинь любимых книг, а мальчикам в воинов и супергероев.
Особым подарком для воспитанников Вани Заикина, Ралита Герасимова и Валеры Чигиринских стало «волшебство», созданное умелыми руками Дениса Шипицина и художника по костюмам Екатерины Рожко. В результате ребята преобразились в задорных и очаровательных тигрят.
Благодаря этой акции, дети получили уникальную возможность почувствовать себя актерами, перевоплощаясь в любимых героев, элегантно позируя перед камерами. Все дети получили незабываемые впечатления, положительные эмоции и, конечно же, портреты в подарок.

[Masha Pressa]

10.03.10 — 11:14
В Чечне закрыли детдома и перестали отказываться от детей

Адрес в Интернете: http://www.yuga.ru/news/182323/
Раздел новостей: Северный Кавказ
В Чечне закрыли детдома и перестали отказываться от детей

В Чечне за последнее время не зарегистрировано ни одного случая отказа от детей, заявила начальник отдела по проблемам семьи, материнства, отцовства и детства Министерства труда, занятости и социального развитиия республики Хадижат Мадаева.

"Нет ни одного факта, когда от ребенка отказались живые родители. Если же ребенок утратил родителей или оказался в трудной жизненной ситуации, то мы сразу же находим для него опекуна. Стараемся отдавать детей только близким родственникам. Согласно Федеральному закону, ребенку полагается ежемесячно 4 тыс. рублей, а опекуну - 2 тысячи, что является большим подспорьем для семьи, принявшей на воспитание ребенка", - сказала Х. Мадаева.

Она отметила, что в республике нет детских домов и приютов. Два года назад эти социальные учреждения были отменены главой республики Рамзмном Кадыровым, который заявил, что менталитет и обычаи чеченцев не допускают возможности воспитания ребенка в детском доме, если жив хотя бы один его родственник.

Детские дома и приюты были преобразованы в реабилитационные центры, в том числе для детей-инвалидов.

Сегодня в Чечне проживают более 1 тыс. сирот и около 20 тысяч детей-полусирот, которые находятся под опекой родных и близких, сообщили в пресс-службе президента и правительства Чечни.

[Masha Pressa]

В приморском ПТУ нарушали права детей-сирот

http://deita.ru/?news,,,,146070

17:12, 10.03.2010

Нарушения устранила прокуратура

Как сообщила РИА "Дейта" старший помощник прокурора Приморского края Ирина НОМОКОНОВА, благодаря принятым Уссурийской городской прокуратурой мерам реагирования устранены нарушения законодательства в профессиональном училище. Уссурийская городская прокуратура Приморского края выявила нарушения законодательства о несовершеннолетних в государственном образовательном учреждении начального профессионального образования «Профессиональное училище № 3» г. Уссурийска.

В училище не была налажена работа по обеспечению розыска воспитанников, самовольно ушедших из учреждения; заявления в органы милиции подавались несвоевременно. Профилактическая работа с указанной категорией лиц проводилась ненадлежащим образом, в результате чего на момент проверки в самовольных уходах находилось 26 учащихся из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Не на должном уровне в учреждении была организована работа по обеспечению защиты прав лиц указанной категории.

Так, из 58 детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, за которыми закреплено жилое помещение, только в отношении 12 имелись акты о сохранности жилья. Во многих делах вообще отсутствовали сведения о сохранности закрепленного за детьми жилья.

Работа по взысканию алиментов с родителей, лишенных родительских прав, проводится слабо. Контроль за поступлением на счета учащихся пенсий по потере кормильца и инвалидности также не ведется. Не соответствует требованиям части 7 статьи 19 Закона РФ «Об образовании» практика отчисления учащихся, относящихся к категории детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, без согласия комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав и органа опеки и попечительства.

Установлены нарушения прав несовершеннолетних на материальное обеспечение. В частности, социальная стипендия, назначенная детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, в сумме 600 рублей выплачивается не в полном объеме, поскольку на основании решений совета общежития и общего собрания учащихся денежные средства в размере 50 рублей незаконно удерживались на благоустройство общежития.

В нарушение предусмотренного законом судебного порядка приказами директора училища за причиненный училищу ущерб с двух учащихся самовольно удержаны денежные средства в размере 1.200 и 600 рублей (суммы определены комиссией в составе заведующей хозяйством, бухгалтера и плотника). На момент проверки в учреждении отсутствовала лицензия на осуществление медицинской деятельности, несмотря на наличие в училище медицинского кабинета, оборудованного необходимой медицинской техникой, и медицинской сестры.

По результатам проверки прокуратурой города внесено два представления об устранении нарушений закона (в том числе в адрес директора департамента образования и науки Приморского края), принесено шесть протестов на незаконные приказы и решения администрации училища. В отношении директора училища возбуждено дело об административном правонарушении, предусмотренном ч. 1 ст. 19.20 Кодекса РФ об административных правонарушениях - осуществление деятельности, не связанной с извлечением прибыли без специального разрешения (лицензии), если такое разрешение (такая лицензия) обязательно (обязательна).

Постановлением мирового судьи директор училища признана виновной в совершении административного правонарушения, однако с учетом проведённой работы по получению лицензии, освобождена от ответственности с объявлением ей устного замечания. Все акты прокурорского реагирования рассмотрены и удовлетворены, приняты меры к устранению выявленных нарушений закона; два должностных лица училища привлечены к дисциплинарной ответственности. Незаконные приказы и решения по протестам прокуратуры отменены.

[Masha Pressa]

9 марта 2010 21:53:48
Дети превратятся в заложников ювенальных судей
http://beta-press.ru/newsitem/5468

В четверг, 4 марта 2010 года, в Москве на Чистых прудах, у памятника А.С. Грибоедову «Движение сопротивления убийству детей» провели акцию «Казнь родителей ювенальными судьями». Акция призвана информировать общество о катастрофических последствиях возможного введения в России ювенальной юстиции. Участники акции в костюмах арестантов-родителей, палачей и ювенальных судей проследовали к скверу у памятника А.С.Грибоедову, где был зачитан приговор и совершена казнь над родителями. По мнению участников Движения, введение системы ювенальной юстиции приведет к сугубо деструктивным последствиям и уничтожит сам институтсемьи в России. Основным изъяном ювенальной юстиции Движение считает ее антиправовой характер, деятельность системы чревата произволом ювенальных судей. Вместо декларируемых целей защиты прав детей, следствием введения ювенальной юстиции станет разрушение нормальных семей, отделение детей от родителей и генерация целого поколения сирот при живых родителях. Помимо этого введение ювенальной юстиции станет причиной нового коррупционного витка, в который будет вовлечено все население страны.

[Masha Pressa]

Сегодня вышла статья в "Вечерней Москве" про НАШИ акции в "Ашанах"
http://www.otkazniki.ru/forum/index.php?s=...st&p=174351
Интервью с Ирсен.

[Masha Pressa]

Большая ложь на 1-м канале
01.03.2010
В записанной передаче «Участок» оболгана многодетная семья Вороновых...

Я лично не смотрю такие шоу. В статье описана технология обмана зрителей.

Вороновы. Вот, что вышло на первом:http://www.1tv.ru/dp/si=5771&fi=3636

Елена Альшанская - эксперт = ФОТО
Бессмысленно смотреть на условия. Самое главное – это отношение между родителем и ребенком. Если отношение хорошее, то и в бедной семье дети бывают счастливы и любимы.


17 марта 2010 года
ДЕТИ В ПРИЕМНОЙ СЕМЬЕ
Дети в приемной семье Сегодня взять в приемного ребенка в свою семью может каждый. Будущим родителям стоит только выбрать ребенка и оформить надлежащие документы. Как только любимое чадо надоест, его можно вернуть обратно. Что при этом чувствует ребенок-отказник, не знает никто.


Елена Альшанская
Елена Альшанская - эксперт
Бессмысленно смотреть на условия. Самое главное – это отношение между родителем и ребенком. Если отношение хорошее, то и в бедной семье дети бывают счастливы и любимы.
Ирина Полежаева
Ирина Полежаева - многодетная мать
Посыл, что из любого ребенка можно сделать идеал, занимаясь с психологами и кормя его хорошими продуктами, - полный абсурд. У каждого есть свои психофизические особенности.
Виктория Данильченко
Виктория Данильченко - адвокат
Дети, достигшие 10-летнего возраста, могут выражать собственное мнение, как сними поступать. Но только по достижении 14-летнего возраста дети имеют право на самостоятельные решения и обращения в суд.

БИЛИ ИЛИ НЕ БИЛИ?

Когда семеро старших детей супругов Вороновых выросли, они решили взять под опеку еще троих девочек, построили большой дом, купили машину и часто путешествовали всем семейством. Дети занимались в разных секциях и кружках, у каждого было дело по душе – бальные танцы, плавание, фигурное катание. Детских грамот и медалей - не счесть. Но несколько месяцев назад в эту семью пришли специалисты из органов опеки и попечительства, и младших, приемных детей забрали. Приемных родителей обвинили в том, что они избивают детей. Поводом к этому стали синяки на ногах, полученные, по словам супругов Вороновых, в ходе игр, катания на велосипеде и самокате. Родители обратились в суд, так как считают, что детей забрали неправомерно.

Комментарий директора реабилитационного центра, куда были направлены дети, Василия Струкова: В центр первая поступила Настя. Она действительно поступила с побоями. Есть заключение судмедэкспертизы. Когда я увидел этого ребенка, она настолько была задавлена и затравлена… Пока сней не стали заниматься психологи, она вообще на контакт не шла. Значит, эти дети, которые поступили к нам в октябре-месяце, это были, действительно, затравленные детские души. Я не знаю, кто в этом виноват.

Комментарий руководителя благотворительного фонда Елены Альшанской: Органы опеки заходят в дом и смотрят, но это бессмысленно - смотреть на условия. Потому что самое главное – это отношение между родителем и ребенком, которое возникает. Если отношение хорошее, то, безусловно, даже когда нет большого дома, ребенок может чувствовать прекрасно в семье. В бедной семье дети бывают счастливы и любимы.

Комментарий многодетной матери Ирины Полежаевой: Этих родителей много лет награждали, помогали материально. Причем не частные лица, а власть, которая отслеживала, получая документы о добросовестном исполнении ими своих обязанностей. Я тоже работаю в этой области более 20 лет, и я знаю, что все эти награды совершенно неслучайны. Значит, люди работали, занимались, вкладывали. Но я позволю себе предположить, что детей отобрали по очень простой причине. Где-то, когда-то, строптивый характер мамы, она позволила себе что-то сказать не так, как от нее ожидали. Что-то сказала не так, в чем-то упрекнула, не выразила благодарность в той степени, в какой нужно было, давая интервью газете, не похвалила, спутала чин, должность того, кто оказывал помощь. Такой маленький пустяк может послужить толчком к большой опале. А почему все остальные службы поддерживают? Да потому что это цепочка работающих вместе, связанных между собой общим делом людей. Это совершенно автоматически. Как только сверху выражено неудовольствие данной семьей, нежелание больше эту семью видеть в ранге лучших, так все нижестоящие структуры, вместе работающие и прямо зависящие друг от друга, моментально начинают выстраиваться в новом отношении к этой семье. А о детях никто не думает абсолютно, ни о детях приемных, ни о детях родных. Безусловно, мне тяжело высказывать сейчас что-либо, пока что идет обмен мнениями двух сторон, ставших в оппозицию друг к другу. Мама своеобразная, но это не значит, что она плохая. Она в данной ситуации – человек очень обиженный, как любая мама, которой скажут, что она плохо занимается с ребенком. Второе – этот посыл, что из любого ребенка, занимаясь с психологами, психиатрами, врачами и кормя его хорошими продуктами, мы можем сделать идеал. Я считаю, что это полный абсурд. У каждого есть свои психофизические особенности, и они ему всегда будут свойственны. И бороться с этим, и каждый раз влезать в семью – это просто безнравственно. Я понимаю, что это - любовь к детям и желание защитить, но так нельзя. Нельзя корежить семьи, что мы всех подведем к единому образцу. Так невозможно. У каждого есть свои собственные природные, генетические особенности, которые мы не изменим никак. Даже если произошло то, о чем говорит нам специалист, я думаю, все-таки орган опеки должен работать с семьей. Изымая детей из семьи, мы наносим огромную травму этим детям, которые считают родителей родными, их взяли годовалыми. Мы наносим травму детям родным, которые остались в семье, и страшную травму наносим родителям: они не могут ни оправдаться, ни объясниться, их никто не хочет слушать. Поэтому орган опеки должен был работать с семьей.

Комментарий адвоката Виктории Данильченко: Прежде всего, мне хотелось бы обратить внимание да на то, что приемная семья – это заключенный договор. Это не усыновление, это семья в рамках договора между приемными родителями и органами опеки. В том случае, если бы дети, о которых мы сейчас говорим, достигли бы десятилетнего возраста, они бы выражали свое собственное мнение, как поступать. Но только по достижении четырнадцатилетнего возраста эти дети имели бы право на самостоятельные решения и обращения, например, в суд о том, что их судьба, к сожалению, развивается не так, как им бы хотелось. В данном случае у нас речь о маленьких детях. Маленькие дети имеют своего законного представителя. Когда есть приемная семья, она и является этим самым законным представителем. Но орган опеки, тем не менее, существует и наделен функциями проверять приемную семью. Ходят ли дети в детский садик, ходят ли дети в школу, правильно ли они развиваются, все ли предоставлено в пользование этих детей.

Комментарий советника Управления по правам ребенка Аппарата Уполномоченного по правам человека в РФ Полины Вихровой: Нам поступил сигнал о том, что в семье Вороновых произошла такая ситуация. И Владимир Петрович Лукин направил своих специалистов для дачи заключения по этому делу. Мы были в семье Вороновых, мы были в социально-реабилитационном центре, мы видели девочек, мы общались с представителями власти. Два дня работали в жестком режиме. У меня сложилось мнение и об этой семье, и о детях, как им там живется. Но я сейчас не готова делиться этим мнением, поскольку суд еще не состоялся, не вынес окончательного решения.

Комментарий уполномоченного по правам ребенка по Белгородской области Светланы Кабалиновой: Первая причина, по которой детей отобрали: это неисполнение договора о приемной семье со стороны Вороновой Галины Михайловны. Это мы заметили в 2007 году, и поставили эту семью на особый контроль. Мы просили, мы пытались сохранить эту приемную семью. Потому что, первоначально, мы видели достойную семью, заботящуюся мать. Но потом мама переложила все воспитательные функции на старшую дочь Наталью и занималась только своими детьми или садом, огородом, но ни в коем случае не детьми приемными. Когда мы увидели, что дети отстают в психическом, физическом, нравственном, духовном развитии, мы попытались оказать содействие и помощь, привлекли медиков, привлекли психолога, и правительство Белгородской области оказывало всяческую помощь. Я не говорю про то, что по полмиллиона выделяли во имя того, чтобы уберечь эту семью, дать возможность воспитывать всех детей - и приемных, и своих родных. Материальная помощь оказывалась. Мама никогда не приходила в детский сад, она не посетила ни одного родительского собрания. Все перекладывала на Наталью. А она занималась своими детьми. Она их возила на танцы, она их возила на лед, а эти дети сидели и ждали 8 часов, 9 часов, когда дети Вороновых отзанимаются и придут. Естественно, они вели себя, может быть, и не столько адекватно, безнадзорные. Дети Вороновых были в прекрасных условиях, а приемные дети – в худших условиях. Мы просили: поменяйте условия, замените кровати, мебель. Заменили мебель, но дети, однако остались без мебели. Тогда, конечно, забеспокоились. Но когда мы увидели телесные повреждения в 2008 году у детей, у одного из детей, естественно, поставили все на жесткий контроль. В судебно-медицинском заключении было указано: правая лопатка, левая лопатка, ноги, руки, синяки, ссадины, точечные излияния. То есть это когда возьмешь ребенка за плечо, и останутся пять точек пальцев, один палец большой с одной стороны, и четыре – с другой стороны. Мы не пройти мимо этого. Но мы не приняли решения сразу же расторгнуть договор, мы собрали большой опекунский совет. Мы пригласили ведущих специалистов из Института психиатрии города Москвы, Института помощи семье и детям, чтобы сделать независимую экспертизу, оказать помощь и поддержку, чтобы детям, возможно, вернуть это детство. И когда мы пригласили Галину Михайловну, она явилась с медалями, с кубками, но не с детьми. Она не сказала: "Люди, простите меня, дайте мне возможность еще исправиться". Это один вариант. Второй вариант – за этот промежуток времени, который сегодня прошел, она ни разу не пришла в органы опеки.

Комментарий директора Департамента Министерства образования и науки РФ Алины Левитской: У меня сейчас больше вопросов к органам опеки, а не к семье. Вы какую предварительную работу вели с этой семьей для того, чтобы принять взвешенное решение, что можно отдать еще троих детей сразу, причем, детей непростых, со сложным анамнезом, с проблемным здоровьем? Детям нужна была любовь, тепло, внимание, забота. Семья непростая, сложная, своих семеро детей. Второй вопрос мой связан с тем, что вы утверждаете, что сейчас у детей выраженная задержка психофизического развития, и это установлено медиками, психологами, специалистами. Но ведь эта задержка не в одночасье образовывалась? Тогда почему орган опеки и попечительства бездействовал, адекватно не реагировал? И получается тогда, что ваша служба, которая работала с этой семьей, потерпела полное профессиональное фиаско.

ПРИЮТИЛИ И УБИЛИ

Многодетная семья Сафаргалиевых приняла под опеку еще четверых сирот, в том числе и трехлетнего Матвея со старшей сестрой. Но система воспитания в этой семье оказалась невыносимой для малышей: за малейшее непослушание детей жестоко наказывали. В приемной семье Матвей не прожил и года. Мальчик умер в больнице от травм, несовместимых с жизнью, – их ему нанес старший сын Сафаргалиевых. Приемные дети семьи Сафаргалиевых раскиданы теперь по детским домам.

Комментарий сестры погибшего мальчика Кристины Катеренчук: Я приехала в эту семью. Сначала приехал мой братик, потом приехала я. Сначала мне понравилось. Потом начали заставлять в огороде работать. Я не знала сначала, что такое сорняк, и нечаянно выдернула морковку. И меня она ударила по ноге, чем сорняки выдергивают. Это повторялось, нам с Матвеем постоянно попадало. А родных они пальцем не трогали. Приемные дети работали в огороде больше. А старшие и мама с папой за товарами ездили: у них магазин, чтоб продавать это все.

Комментарий начальника по делам несовершеннолетних МВД по Республике Башкирия Андрея Шитова: В 2007 году Сафаргалиевы решили создать приемную семью. В марте у них в семье появился Матвей и его 13-летняя сестра Кристина. На тот момент в семье Сафаргалиевых, помимо четверых родных детей, находилось и четверо приемных. Старшие дети Сафаргалиевых - 22-летний сын и 20-летняя дочь – мягко говоря, неоднозначно восприняли появление этих приемных детей у себя в семье. Если быть точным, они восприняли это как ущерб своим интересам. И свое отношение к приемным детям старшие дети не скрывали. За малейшую повинность их награждали тумаками, ударами, они подвергались моральным унижениям. Все это привело к трагедии. 5 августа 2009 года старший сын в 9 утра, проснувшись, услышал звуки с кухни. Войдя туда, он увидел, как его 20-летняя сестра, отчитывает самого маленького в семье приемного ребенка за то, что его вырвало на полу на кухне. Недолго думая, старший брат, как он потом говорил, не рассчитал силу, ударил ладонью в область затылка. В результате мальчик упал, ударился об угол и потерял сознание. Врачи констатировали ушиб головного мозга тяжелой степени, ушиб грудной клетки, ушиб тазовых костей, ушиб нижних конечностей. В настоящее время уголовное дело полностью расследовано и передано в суд, который и определит степень вины и меру ответственности. Но по всем фигурантам этого дела грозит до семи лет лишения свободы.

Комментарий многодетной матери Ирины Полежаевой: Я думаю, это - трагическая случайность. Это могло произойти в любой семье с кровным ребенком. Но мне кажется, есть одна мысль, над которой надо подумать всем, кто дает и берет разрешение на приемных детей. Родители, полные энергии, готовые трудиться, имеющие сострадание к приемным детям. Они вырастили своих, хотят продолжать работать в этом качестве. Но при этом кровные дети – это молодые люди, подростки, которые хотят жить свободно, иметь свою комнату и не иметь рядом психически неполноценного ребенка трех лет. Здесь вступают в противоречие интересы выросших детей, имеющих право на эту площадь, и родителей, которые искренне хотят помочь детям-сиротам. Здесь надо очень готовить хорошо родителей.

ВЕРНУЛИ ОБРАТНО

Он Насти Тихонковой отказалась приемная мама. В приемную семью девочка попала в 11 лет и пробыла там чуть более трех лет. По ее словам, сначала в семье было все хорошо, но потом, когда она начала подрастать, ей захотелось больше свободы. Но она никогда не думала, что вернется в детский дом: это была полностью инициатива приемной мамы. Сначала Насте было обидно, она чувствовала вину - и приемной мамы, и свою. Сейчас девочка говорит, что у нее нет желания вернуться.

Комментарий директора Азаровского детского дома Натальи Пинаевой: У нас только три случая возвращения в детский дом из приемных семей. И, конечно, это действительно травма. Дя того чтобы прийти в себя, каждому ребенку необходим определенный индивидуальный период. Некоторые дети где-то в течение одного-двух месяцев адаптируются; у некоторых детей это продолжается до года.

Комментарий многодетной матери Ирины Полежаевой: Я хотя сама так не делала и не собираюсь впредь, но я могу понять и маму. Когда она приняла на себя ответственность за ребенка, этот ребенок, входил в подростковый возраст. Все в силу своих особенностей входят по-разному: одна хочет накраситься, а другая хочет дома не ночевать: ночевать у подруг, по неделям не возвращаться. И такая мама может просто прийти в ужас и испугаться, что она должна нести ответственность за все это. Она сидит и думает: "А вдруг она попала под машину, а вдруг беременность, а вдруг наркотики, а вдруг алкоголь? Ведь я за все отвечу". Конечно, надо мужество, стойкость, терпение, умение бороться и ответить и органу опеки – поставить его на место, выдержать огромную борьбу. Но это все можно делать при условии, что ребенок на твоей стороне и ты его защищаешь.

Советы "Участка"
- Чтобы стать приемным родителем, необходимо заключить договор с органами опеки.
- Помните, что мнение ребенка старше десяти лет при устройстве его в приемную семью учитывается.
- Приемный ребенок не может претендовать на имущество опекунов.
- При возникновении проблем с ребенком вы можете обратиться за помощью в органы опеки.
- Помните: лишить вас права быть приемным родителем может только суд.

[Аннет]

Здравствуйте!
я подключена к рассылке организации "Проекты и гранты" там периодически встречаются выпуски о социальных проблемах и фондах, которые стремятся решить эти проблемы.
Я подумала, может мы тже попробуем через эту организацию говорить о наших мероприятиях?
не знаю, в правильный ли я раздел зашла с этим предложением, но тем не менее, надеюсь на ответ)


Например:
3. Благотворительность.

Союз благотворительных организаций России подвел итоги работы за 2009 год.

Несмотря на сложное финансово-экономическое положение в стране, и в частности, в социальной сфере, СБОР не свернул свои благотворительные программы. В рамках одной из них – I Национальной благотворительной программы "Миллиард мелочью" – была оказана финансовая помощь 60-ти детям с онкологическими и другими тяжелыми заболеваниями, которым требовалось срочное высокотехнологичное лечение. Всего за время реализации программы с 1 января 2003 года по 31 декабря 2009 года было оказано содействие в лечении более 300 детей.


Другая программа "Я – участвую!" реализуется Союзом благотворительных организаций России с апреля 2008 года. В прошлом году в ее рамках была оказана помощь 24 людям преклонного возраста, инвалидам, детям и малообеспеченным гражданам.


Вместе с друзьями и партнерами – артистами, художниками, писателями, работниками культуры, бизнесменами – СБОР на постоянной основе оказывал помощь подшефным учреждениям: социальному приюту для детей и подростков "Солнцево" и социально-реабилитационному центру для несовершеннолетних "Красносельский" (Москва). Дети, находящиеся в трудной жизненной ситуации, посещали театры и кинотеатры, цирк, принимали гостей у себя.


В 29-ти регионах проходила международная благотворительная программа "Три часа без рака", инициированная обществом "Гражданские инициативы – онкологическим больным" (США) и поддержанная Союзом благотворительных организаций России еще в 2004 году. К программе, предполагающей моральную поддержку больных, при содействии СБОРа подключились Московский детский музыкальный театр "Экспромт", театр Эммануила Виторгана и другие творческие коллективы.


В 2009 году при участии Благотворительного совета города Москвы продолжался выпуск "Московской благотворительной газеты", поддерживался портал Мосблаго.Ру, дважды в месяц выходил дайджест "Российская благотворительность – в зеркале СМИ".


На реализацию благотворительных программ были привлечены добровольные пожертвования на сумму свыше 47 млн рублей. В 2009 году на призыв СБОРа оказать благотворительную помощь нуждающимся откликнулись 2 тыс. 94 человека и 237 компании различных организационно-правовых форм.


Главными партнерами СБОРа в благотворительности остаются ОАО "МегаФон", ООО "ТЦ-Комус", сеть кинотеатров "Формула кино", банк "Империя", ООО "Харрис СНГ".

Подробный отчет Союза благотворительных организаций России о деятельности в 2009 году можно прочитать на сайте: http://www.sbornet.ru/groups/page-212.htm

[Tigrrra]

http://gazetart.su/articles/3353/95379/
О Веронике - девочке из Татарстана, появившейся на свет без ручек и ножек.
№ 51 (26688) 16.03.2010, вторник Общество

ЧЕЛОВЕК ЧЕЛОВЕКУ
Подарите Веронике надежду

Вероника появилась на свет двенадцать лет назад без ручек и без ножек и ее определили в дом ребенка. Но семь лет спустя блеснул лучик счастья: девочка впервые увидела маму, обрела семью. И общественность сразу о Веронике как-то забыла...

В казенном учреждении девочка была всеобщей любимицей. Несмотря на увечье, природа наделила Веронику высоким интеллектом, живым характером. Едва научившись говорить, она стала главным действующим лицом на "светских" мероприятиях в набережночелнинском Доме ребенка: читала стихи, пела. А тогдашний главврач Альфинур Зиятдинова постаралась, чтобы Вероника сразу попала в центр общественного внимания. Публикации о ней сыпались как из рога изобилия. Стали поговаривать о том, что Минздрав РТ совместно с другими ведомствами начал переговоры с западными фирмами - производителями современных биопротезов.

Семь лет до встречи с мамой

Родителей девочки Альфинур Рауиловна не осуждала. Как профессионал она относилась к подобным проявлениям человеческой слабости спокойно. Более того, когда я брал у нее интервью, повторяла: иногда бывает полезно с год подержать малыша с серьезными отклонениями в развитии в специализированном лечебном учреждении - его за это время приведут в относительный порядок, родители успокоятся. И с ними можно будет вести предметный разговор о долге, совести и прочих нравственных категориях. Окажись проблемный ребенок сразу в руках переживающих стресс родителей, еще неизвестно, насколько успешно будет проведен первоначальный курс его медицинской реабилитации.

Вот так, действуя тонко, Альфинур Рауиловна воссоединяла с семьями обиженных судьбой детей. Родившаяся без ручек и ножек Вероника - одна из них. Но тут, безусловно, был особый случай. Никаких психических отклонений в развитии у малышки не было. А у информационных "залпов" в прессе была и еще одна цель: довести до сведения матери, какая у нее растет замечательная дочь.

Несколько попыток посторонних людей взять на воспитание Веронику закончились ничем. По закону администрация Дома ребенка обязана передавать своих подопечных в специнтернат после того, как те достигнут четырехлетнего возраста, но Альфинур Рауиловна, "злоупотребляя служебным положением", продолжала держать девочку у себя. И не напрасно.

Пять лет назад, уже первоклассницей, Вероника впервые увидела свою маму. К тому времени Татьяна Александровна разошлась с ее отцом, повторно вышла замуж. Новый супруг Дмитрий оказался добрым человеком и сам предложил: "Ну что ты мучаешься, давай заберем дочь".

Маленькое счастье в коммуналке

Так Вероника обрела семью. Теперь у нее есть старшая сестра Наташа и младший брат Данила. Быт у Лазаревых устроен небогато: впятером живут в двухкомнат-ной коммуналке. Правда, глава семейства, работающий плавильщиком на литейном заводе КамАЗа, стоит в очереди на получение жилья по социальной ипотеке. Первоначальный взнос на трехкомнатную квартиру, 400 тысяч рублей, собрали с помощью родственников, в ход пошли и "капиталы" Вероники, накопленные для нее государством. Однако в связи с кризисом автогигант приостановил свое участие в республиканской программе социальной ипотеки - и мечты об отдельных хоромах повисли в воздухе.

С появлением в доме Вероники Татьяне Александровне пришлось бросить работу. Девочка постоянного пригляда не требует, за обеденным столом лихо управляется со столовыми приборами, пристегнув их к культям рук резинкой. Аналогичным способом пишет и рисует. Почерк - ребятам с "самыми неограниченными возможностями" можно ставить в пример. Но полностью обслуживать себя она, конечно, не в состоянии.

Зато Вероника наравне со сверстниками осваивает программу шестого класса - учителя средней общеобразовательной школы №32 поочередно приходят к ней заниматься. А в доме царит атмосфера доброжелательности. Это сразу заметно. С сестрой Наташей Вероника - не разлей вода. В общем, хэппи энд, как в кино. С одним исключением: разговоры о биопротезах для нее как-то сами собой поутихли...

"Ходули" косметического свойства

Альфинур Зиятдинова пошла на повышение и переехала в Казань. Возможностей непосредственно заниматься своей "крестницей" у нее больше нет. Когда Вероника находилась в казенном учреждении, о дорогостоящих современных технологиях, которые могли бы помочь ее социальной реабилитации, чуть ли не весь город мечтал. Письма в местные газеты шли потоком. Теперь же ребенок-инвалид живет в семье, не маячит перед глазами чиновников и общественности - чего волноваться!

Извините за жестокость, вывод напрашивается такой: хочешь добра своему ребенку с тяжелой патологией - откажись от него в роддоме... Я, естественно, не призываю мамаш оставлять детей с родовыми травмами на попечение государства, что и без того в жизни случается, увы, нередко. Но ситуация, в которой оказалась девочка, порождает не самые веселые мысли...

Недавно в Казанском протезно-ортопедическом центре на средства Фонда социального страхования для Вероники изготовили так называемые косметические протезы. Третьи по счету - их меняют по мере роста пациента. Но она редко надевает "ходули", которые скорее мешают, чем облегчают существование в пространстве и времени. Для симпатичной Вероники с ее большими, излучающими тепло карими глазами, они - словно насмешка.

Неудивительно, что круг общения Вероники ограничен домашними. Нет, во дворе она гуляет (в основном, сидя в коляске), зимой любит кататься на санках с горки. Но до близкого знакомства со сверстниками дело не доходит. А некоторые дети могут и оскорбить. Хотя после профилактических бесед Татьяны Лазаревой с их родителями неприятных эксцессов стало меньше.

- А вы не пробовали отводить Веронику учиться в класс, чтобы она занималась вместе со всеми, как обычная девочка? - спрашиваю я.

- Это нереально, - отвечает мама. - В нынешних протезах она даже не сможет после каждого урока переходить из кабинета в кабинет. Протезы в коленях не сгибаются и в них очень легко упасть. Домашнее обучение - единственный выход из положения.

Выйти в мир? Подождите до совершеннолетия!

Смотрю дневник Вероники: русский, математика, татарский язык, география, биология... Оценки "4" и "5". В том, что девочка талантливая, не сомневается и учительница начальных классов Лидия Гишмеева, к которой Вероника поступила после не слишком удачно сложившегося в другой школе первого года обучения.

- Ее мама даже предлагала начать занятия с нуля, с потерей года, - вспоминает Лидия Варламовна. - Но я почувствовала, что Вероника сможет нагнать. И не ошиблась. Она легко усваивает новый материал, хотя ей и не хватает собственных эмоциональных впечатлений от внешнего мира. Это сказывается на логическом мышлении, на развитии характера, который вырабатывается при контактах с окружающей средой.

Это значит, что социальную адаптацию ребенка нельзя откладывать на потом. Между тем врачи травматологи-ортопеды, с кем общалась Татьяна Лазарева, почти убедили ее: до достижения совершеннолетия биопротезы не только бесполезны, но даже противопоказаны юному организму. Мол, большая нагрузка на тазобедренные суставы способна отрицательно сказаться на формировании костей. Надо подождать, пока Вероника станет взрослой.

Конечно, негоже журналисту подвергать сомнению вердикт специалистов. И никогда не стал бы этого делать, если бы их же рекомендации не содержали противоречия. Как уже было сказано выше, Вероника не жалует свои нынешние протезы. А мать ее убеждает: "Надо носить, врачи велят, чтобы плечи развивались". Получается, использование ребенком-инвалидом современных технических устройств может ему навредить, а морально устаревшие "дедовские" приспособления принесут только пользу!

Попытался сам разобраться в проблеме. Начал с посещения реабилитационного центра "Солнышко". В год через это учреждение Министерства труда и социальной защиты РТ проходят 720 детей. Но оказалось, я обратился не по адресу: в центре могут помочь памперсами, ортопедической обувью... А ставить вопрос о биопротезах для Вероники не в их компетенции - надо стучаться в региональное отделение Фонда социального страхования РФ по РТ.

Директор филиала № 9 отделения Равиль Каллимуллин тоже не обнадежил. Пояснил: он лишь оплачивает технические средства, положенные инвалидам согласно индивидуальным паспортам реабилитации (ИПП), которые разрабатывает другое федеральное ведомство, а конкретно - Бюро медико-социальной экспертизы (филиал №37).

Но там ответили, что опираются на заключение протезно-ортопедического предприятия. И только подтверждают диагноз и соответствующий ему ИПП. После чего родитель с ребенком-инвалидом идет в поликлинику по месту жительства, которая и отвечает за эффективность лечения. Как говорится, круг замкнулся.

Биопротезы - только бойцам НАТО

Заведующий ортопедическим отделением больницы скорой медицинской помощи (БСМП), он же главный травматолог-ортопед города Андрей Питулов встретил меня неласково:

- Мой профиль - взрослые пациенты.

- Хорошо, - сменил я тему. - После реконструкции БСМП в развернутом на ее базе Центре высоких медицинских технологий появятся возможности для биопротезирования конечностей?

- Какие биопротезы?

- Ну которые... считывают нервные импульсы с культи и передают на искусственную руку или ногу, - несколько растерялся я от экзамена главного специалиста, понимая, что разговор окончен.

Перед походом в БСМП прошелся по Интернету и, что называется, "вник в тему". Первые "чувствующие" биопротезы появились в СССР еще в начале

70-х годов прошлого века. Были даже две научные школы по их разработке - в Москве и Харькове. Конструкции, как можно сейчас предположить, получались достаточно убогие. Но когда это было! За тридцать с лишним лет микроэлектроника совершила гигантский скачок. Увы, после "реформ" в стране от производственной базы институтов осталось пустое место. Приобретаем биопротезы на Западе. Там же, в Интернете, одна фирма рекламирует свой товар - по 5000 евро за "штуку".

Главный детский травматолог-ортопед города и заведующий профильным отделением детской больницы №2 Наиль Ачамов был откровенен:

- Вот вы настаиваете на том, что при разработке программ реабилитации детей-инвалидов нельзя забывать, в каком веке мы живем. Оглядитесь - разве это больница ХХI века?!

- Ресурсы, в условиях их ограниченности, - считает Наиль Ахатович, - надо делить так, чтобы хватило максимальному числу больных. Мы на своем уровне занимаемся тем, чем положено: лечим косолапость, костные переломы, разделяем сросшиеся пальцы, удлиняем ноги по методу Илизарова. А биопротезирование - это высший пилотаж. Это прерогатива даже не региональных, а межрегиональных медицинских центров. И потом, биопротезы через два года надо менять. Прежде всего из-за элементарного физического износа.

Я и сам в ходе своего расследования стал догадываться, что именно деньги, а не физиологические особенности детского организма, - камень преткновения на пути обретения Вероникой биопротезов. Причем это не разовые затраты, когда однажды нашел богатого спонсора - и проблема решена на всю жизнь. Она будет возникать снова и снова. Без участия государства здесь не обойтись. И самое интересное, у него есть неплохие шансы "отбить" деньги. Вероника - абсолютно здоровый ребенок, только без ручек и ножек... И если их ей сейчас подарить, вырастет полноценная личность.

В Интернете наткнулся на сообщение. Шотландская фирма "Touch Bionics" презентовала уникальное изобретение - биопротез руки, управляемой силой мысли. В этом году компания наладила производство таких рук для ветеранов иракской войны и солдат НАТО. Существенным новшеством считается то, что протезы чувствуют предметы.

Кто спорит, американские вояки - не российская девочка! Они, видимо, заслужили.

И все же Вероника ждет. Пока еще ждет. Шанс не превратиться в обыкновенного "человека с ограниченными возможностями" еще остается.

Причина редактирования: Masha Pressa: Вставлен текст новости. Спасибо за заметку, Тигра!

[Masha Pressa]

Режиссер Кира Муратова: Хочется чего-то простого и понятного

НОВЫЙ ФИЛЬМ О СИРОТАХ

Анна Федина, 2 апреля 2010 г.

8 апреля в российский прокат выходит новый фильм Киры Муратовой "Мелодия для шарманки" - грустная сказка о лишившихся матери детях, которые накануне Рождества бродят по городу в поисках отцов, а натыкаются на всеобщее равнодушие. С Кирой Муратовой, самой известной русскоязычной женщиной-режиссером, специально для "Недели" побеседовала Анна Федина (Vogue) .

неделя: Кира Георгиевна, почему в качестве героев для своего нового фильма вы выбрали детей-сирот?

кира муратова: Да просто мне понравился сценарий Владимира Зуева, а он был о детях. Но дело было не в них, а в красоте, поэтичности самого текста. Это сказка, очень похожая на андерсеновскую. К тому же эта история, можно сказать, полностью противоположна моему предыдущему фильму "Два в одном". Там были сложные, извилистые вопросы, психологическая заковыристость, эротика, всякие пикантности. А эта картина о простых, прямолинейных вещах. Как говорил Лев Толстой, мы так много рассуждаем о сложностях, а еще столько не сказано о самом простом.

Какой может быть прогресс, если существовал Нерон, а потом Сталин?

н: Когда "Два в одном" выходил на экраны, вы говорили мне, что разуверились в том, что искусство может исправить людей. Но разве "Мелодия для шарманки" не пытается заставить зрителей оглянуться вокруг и подумать о ближнем?

муратова: В прогресс и возможность как-то исправить человека я никогда особо не верила. Или просто не задумывалась об этом. А потом сама для себя сформулировала, что искусство есть искусство, жизнь есть жизнь, и они вертятся каждый по своей спирали. Наука, может быть, и развивается. Все остальное - нет. Ну какой может быть прогресс, если существовали Нерон, а потом Сталин? Получается, что, кроме формы, одежды, прикида, ничего не изменилось. Подобные завихрения истории - ярчайшее тому доказательство. Так что нет, я не ставлю себе задачи заставить зрителя о чем-то задуматься. Максимум, что я могу, это дать по голове себе. А надеяться, что я куда-то поверну зрителя, было бы слишком смело. Я даже не надеюсь, что смогу повернуть его в сторону кинотеатра, не говоря уж о каких-то душевных порывах. Я человек, воспитанный в идеологическую эпоху, когда мои фильмы клались на полку и ни о каких зрителях речи вообще не было. Надо сказать, что, когда советская власть ушла, ничего кардинально не изменилось. Мои фильмы по-прежнему смотрит очень узкий круг людей. Поэтому я ни к чему не призываю. Какие-то вещи меня привлекают, и я о них говорю, страдаю, пекусь, снимаю кино, но не ставлю себе масштабных задач. Даже снимая "Астенический синдром", я не верила, что он кого-то изменит или куда-то позовет. Хотя мне очень хотелось кричать во всю глотку о несчастных собаках, которых убивают на живодерне. Но это был бы глас вопиющего в пустыне. Нет, я не верю в прогресс.


н: При этом животные и дети - это те болевые точки, промахнуться по которым невозможно. Побитые собаки, голодные малыши обязательно вызовут слезы. Вы не ставили себе цели нас растрогать?

муратова: Для меня животные - это болевая точка, вы правы. Видимо, кроется во мне какое-то генетическое уродство, но я ощущаю свою вину за то, что мы, люди, вырвали животных из их естественной среды и стали над ними издеваться. Да, был у меня такой пунктик, который как-то латентно существовал, пока я случайно не попала на живодерню и пунктик не превратился в нечто гораздо большее. А по поводу детей болевой точки у меня никогда не было. Дети - это мы сами, просто на начальном этапе. Конечно, я люблю их и жалею, но не более чем взрослых. Так что, нет, снимая фильм о детях, я никого не хотела довести до слез, а уж тем более растопить сердца.

Кино - ширма, которой я отгораживаюсь от ужасов реальности

н: Вам самой на душе становится легче, когда вы заканчиваете и выпускаете в прокат фильм о том, что вас волнует?

муратова: Мне становится легче от самого процесса работы. Я люблю снимать. Во ВГИКе Сергей Аполлинариевич Герасимов привил мне эту привычку, будто в компьютер программу вложил, и вот я, запрограммированная, кручусь всю жизнь, пока есть силы и возможность. Кино - это то, что меня утешает и спасает. Оно заслонка, ширма, которой я отгораживаюсь от ужасов реальности. Искусство, оно же вообще придумано для того, чтобы человек мог испытать потрясение, сидя в мягком кресле у камина. У меня все то же самое. Писатель Сорокин на вопрос "Почему вы пишете?" ответил: "Потому что мне страшно". Точнее не скажешь. Пока ты занят делом, тебе некогда думать о том, что происходит вокруг.

н: Даже если у вас на площадке происходят ужасы, которые в жизни встречаются не каждый день?

муратова: Знаете, у актеров есть разные школы. Одни считают, что нужно все пропускать через себя, плакать, искренне страдать, а другие говорят, что надо просто уметь сконструировать и выразить нужные чувства, не испытывая их. Я явно отношусь ко второй группе. Свою работу я уподобляю действиям хирурга. Мое дело - холодный анализ, а если хирург во время операции будет жалеть своего пациента, то он его просто искромсает. Нет, конечно, я сочувствую детям. Но не детям-героям, которые мерзнут и голодают, а детям-актерам, которые работают уже двенадцатый час и страшно устали. Хотя я не буду спорить, если кто-то скажет, что это фильм о нежности и жалости. В самом начале картины, прежде чем мы знакомимся с главными героями, в электричке разносится колыбельная в исполнении Анны Герман, и старички со старушками очень трогательно друг с другом обращаются. Да и этих детей никто нарочно не обижает, просто каждый занят своими делами и, даже обратив внимание на сирот, очень быстро о них забывает. Такая уж у этих брата с сестрой судьба. Шарманка рока крутится независимо от обстоятельств. И если вернуться к началу нашего разговора, то давайте пофантазируем и представим, что кто-то из зрителей все-таки проникнется жалостью к героям. Но сколько продлится это его состояние? Час, день, неделю? Да, может быть, какое-то время он будет обращать внимание на бездомных людей и несчастных детей, но потом его все равно затянет круговорот событий, и он будет стараться поменьше смотреть по сторонам, чтобы не растрогаться.

н: Вас саму легко растрогать?

муратова: О да! Растрогать, разжалобить, породить во мне чувство вины может все что угодно. Причем бывают мелочи, которые врезаются в память и навсегда остаются укором. В идеологическую, как я ее называю, эпоху в Одессе было принято открывать дверь, не спрашивая, кто там. Мы были так бедны, что грабить нас было бесполезно, а значит, и бояться было нечего. Так вот в те времена по домам ходило множество нищих, которые стучались в квартиры и просили подаяние. Был день, когда я, вся измотанная какими-то хлопотами, пошла открывать дверь и, увидев очередного бродягу, разозлилась и перед его носом ее захлопнула. Он, бедный, даже сказать ничего не успел, только открыл рот, набрал воздуху, и я на этом вздохе его оборвала. Казалось бы, ерунда, ничего страшного не случилось, он пошел в следующую квартиру и там получил то, что хотел, но этот момент намертво врезался мне в память. Этот его вздох и мое хлопанье дверью... Такое бывает с каждым из нас, когда мы не позволяем себе испытать жалость, а потом чувствуем угрызения совести.

н: Такие эпизоды впоследствии попадают в ваши фильмы?

муратова: Конечно, ведь наша профессия предполагает, что мы замечаем или придумываем какие-то детали, которые потом крутятся в голове и рано или поздно находят свое место в картине. "Мелодия для шарманки" вся состоит из таких придумок и домашних заготовок. Причем не только моих. Очень многое в картину внес художник и мой соавтор Женя Голубенко. Например, момент, когда предприимчивые китайцы пересаживают в портшез застрявшую в пробке героиню Ренаты Литвиновой, это его идея. Такого в реальности нет, с другой стороны, сейчас столько разнообразных видов бизнеса, что подобная услуга вполне могла бы появиться.

В Москве меня могут взорвать, а в Одессе мне может упасть на голову кирпич, это дело случая

н: Придумывала ли что-то Рената Литвинова для своей мини-роли в этом фильме?

муратова: Это нельзя описать словами. Она всегда придумывает, как будет играть. Она же замечательная актриса, и если ее правильно снимать, то в ее глазах можно увидеть столько всего, что все остальное, в том числе красота самой Ренаты, просто меркнет.

н: Вы любите повторять, что предпочитаете черно-белое кино, между тем последние ваши фильмы сняты в цвете, а "Мелодия для шарманки" вообще отличается необыкновенной яркостью красок. У вас изменился взгляд на мир?

муратова: Нет, это все вопросы к оператору Владимиру Панкову и художнику Жене Голубенко. Я не умею ставить свет, поэтому могу только постфактум оценивать результат. Как снята "Мелодия для шарманки" мне нравится.

н: Готовясь к съемкам, изучали ли вы жизнь бродяг?

муратова: Ну, всю теорию я изучила еще на съемках фильма по "Детям подземелья" Короленко. Я тогда перечитала массу очерков из жизни бродяг и досконально изучила материал. Это был мой последний доперестроечный фильм, на котором я больше всего погорела. В тот момент уровень бреда дошел до того, что не разрешалось показывать трудную жизнь бедняков, даже если действие происходит до революции. Им показалось, что картина вызовет ненужные ассоциации, и в результате меня выгнали с площадки к чертям, картину порезали, дали ей странное название "Среди серых камней" и положили на полку. А куски, которые вырезали, вообще зачем-то уничтожили.

н: Дело ограничилось теорией, и знакомиться с жизнью бездомных на вокзалах и в приютах вам не пришлось?

муратова: Главные герои "Мелодии для шарманки" еще не бродяги. Они дети из интеллигентной семьи, которые оказались без родителей и крыши над головой. Они станут бродягами, если им не помогут, но пока они просто сироты. Но есть в картине сцены, где брат и сестра встречаются с подростками, привычными к вокзалам и подворотням. Я хотела, чтобы в этих эпизодах снимались ребята из интернатов, но мы, отсмотрев немало кандидатур, в своих поисках потерпели фиаско. То ли плохо искали, то ли нам не повезло, не знаю. В результате мы сняли вполне благополучных, обыкновенных школьников, у которых не было опыта бродяжничества, зато был талант. Все равно эпизод, когда героев грабят, получился не таким эффектным, как мне хотелось, поэтому я постаралась его минимизировать.

н: Чем вы заняты в свободное время?

муратова: Думаю о том, что буду снимать дальше. А вообще последние два фильма несколько подкосили мое здоровье. Было много трудных съемок, ночных, зимних. Все это меня изнурило. Но Сергей Аполлинариевич Герасимов, когда я, замученная цензурой, спросила его, не стоит ли мне вообще уйти из режиссуры, ответил: "Да куда ты уйдешь! Кино тебя калечит, но оно же тебя и лечит". Так что я лечусь и думаю о новой картине. У меня есть тяга к деконструкции, поэтому я хочу сделать сборник короткометражек, которые по сюжету, теме, идее никак не были бы связаны, а объединялись бы только титром "режиссер Кира Муратова". Я вообще люблю этюдность. Например, проходя по улице, услышать, как кто-то играет гаммы. Хочется чего-то простого и понятного. Вообще зачем нужно придумывать историю на два часа, пусть историй будет много.

н: После учебы в Москве вы уехали в Одессу. У жизни вдалеке от столицы больше достоинств или недостатков?

муратова: По-моему, от перемены мест слагаемых ничего не меняется. Все самое главное в человеке - его принципы, переживания, открытия - находится у него внутри, и внешние обстоятельства не так уж важны. Когда однажды меня прогнали из Одессы и я попробовала снимать кино в Ленинграде, то поняла, что разницы никакой нет. Да, в Москве меня могут взорвать, а в Одессе мне может упасть на голову кирпич, но это дело случая. А то, что зависит от меня самой, останется неизменным. Так что, пожалуй, я и дальше буду жить в Одессе. Для москвичей я такой забавный раритет. Ехать к вам, чтобы там толкаться за место под солнцем, радости мало. Пусть люди, которые хотят, чтобы я снимала кино, сами приезжают ко мне. Слава Богу, они пока это делают.

н: В вашей коллекции наград три "Ники", несколько призов "Кинотавра" и недавно врученный вам украинским президентом орден Ярослава Мудрого V степени. Где вы храните все это богатство?

муратова: На этажерке, с которой, честно говоря, весьма редко стираю пыль. Правда, последняя "Ника" хранится у продюсера фильма, потому что он еще молод и не потерял страсть к коллекционированию. А мне не жалко, к наградам я отношусь благосклонно, но спокойно. Хотя на церемонии присутствовать всегда волнительно: чувствуешь себя ребенком на новогодней елке, который с замиранием сердца ждет, получит ли он заветную куклу или дело ограничится шоколадкой. Вообще меня в жизни столько ругали, что я закалилась и теперь меня почти невозможно огорошить. Пока запрещали картины, я думала: "Ничего, лишь бы кино давали снимать". А знаете, мне даже нравилось, что мои фильмы лежат где-то в подвале, как брильянты и изумруды в пиратском сундуке.

Честный хлеб

Кира Георгиевна Муратова

(Короткова) - советский и украинский режиссер. Родилась 5 ноября 1934 года в бессарабском городке Сороки (сейчас - Молдавия) в семье секретаря сорокского подпольного обкома коммунистической партии Румынии Юрия Александровича Короткова. Изучала филологию в МГУ, в 1959 году окончила режиссерский факультет ВГИКа (мастерская Сергея Герасимова и Тамары Макаровой).

В 1961 году Кира Муратова стала режиссером и сценаристом на Одесской киностудии и дебютировала год спустя, когда совместно с коллегой Александром Муратовым поставила короткометражный фильм "У крутого яра". Через два года с ним же Муратова сняла полнометражную ленту "Наш честный хлеб".

Затем уже первыми своими самостоятельными фильмами "Короткие встречи" и "Долгие проводы" режиссер заявила интерес к теме неоднозначности человеческого характера, которая с тех пор стала ее фирменным стилем. Ее самые знаменитые работы - "Перемена участи" и "Астенический синдром". Обе привлекли большое внимание критики и общества, последняя картина была удостоена приза Берлинского кинофестиваля.

Герои О чем фильм "Мелодия для шарманки"

10-летняя Алена (юная актриса Елена Косюк на Московском кинофестивале получила приз за "Лучшую женскую роль") и 6-летний Никита (Роман Бурлака) после смерти матери должны были разъехаться по разным приютам, но сбежали. Решили никогда не расставаться и отправились на поиски своих отцов. Вокзал, казино, дом для работников филармонии и шикарный торговый центр - разрезая серую равнодушную толпу, которую камера Владимира Панкова предпочитает наблюдать сверху, дети раз за разом обретают надежду и так же последовательно ее лишаются.

Фильмы о несчастных детях в нашем кино появляются редко, зато успеха добиваются почти наверняка. "Итальянец" Андрея Кравчука даже выдвигался от России на "Оскар", а "Волчок" Василия Сигарева стал чуть ли не самым громким фильмом прошлого года. Разделит ли их судьбу "Мелодия для шарманки", трудно сказать. Мудрая Кира Муратова смотрит на историю детей-сирот не как взрослый на малыша, а откуда-то из поднебесья, позволяющего рассмотреть всю картину целиком. И оказывается, что дело не в человеческой жестокости и равнодушии (Алене и Никите регулярно встречаются добрые люди), а в том, что называется "не судьба" или "что такое не везет". Не везет - это попасться за кражу булки в магазине, где богатенькие клептоманы, заранее оплатив развлечение и усыпив бдительность охраны, набивают карманы деликатесами.

Но факт, что за героями кто-то все-таки наблюдает, оставляет призрачную надежду на хеппи-энд. Как-никак, действие фильма происходит под Рождество, начинается он с открытки, изображающей избиение младенцев царем Иродом, а заканчивается мизансценой в стиле "Дары волхвов". Даром, что волхвами Муратова назначает бригаду строителей.

[Masha Pressa]

Эх, люди, люди
http://www.vmdaily.ru/article.php?aid=94258
"Вечерняя Москва"
Подкидыша нашли в электричке - 7-го апреля в 7-м вагоне: Сотрудники транспортной милиции в электропоезде сообщением Лобня-Москва нашли малышку

Сотрудники транспортной милиции в электропоезде сообщением Лобня-Москва нашли малышку

Сотрудники транспортной милиции в электропоезде сообщением Лобня-Москва нашли брошенную малышку, которой несколько дней от роду.
Как сообщает Отделение информации и общественных связей Московского УВД на железнодорожном транспорте, 7 апреля в 20.55 шокирующую находку обнаружил наряд патрульно-постовой службы линейного отдела внутренних дел на станции Москва-Савеловская. Они вместе с машинистом проверяли пригородную электричку на наличие подозрительных предметов.
В 7 вагоне электропоезда обнаружили небольшой сверток, укутанный легким покрывалом. Увидев, что это младенец, сообщили о своей находке в дежурную часть.
Ребенок лежал тихо и даже не сопел. Температура воздуха в тот момент была всего +6 градусов, и девочка могла умереть от переохлаждения. Легкое покрывало, которое оставили безответственные родители, не спасло бы ребенка.
Малышка оказалась живой и невредимой. Из поезда ребенка отнесли в дежурную часть и вызвали бригаду медиков. Определить с тем, что нужно в первую очередь помог заместитель начальника оперативно-розыскного отдела капитан милиции Басхан Хациев, который 5 лет проработал в отделе по делам несовершеннолетних.
В настоящее время девочка находится в больнице.
Сотрудники розыска ЛОВД на ст. Москва-Савеловская обращаются к возможным свидетелям, которые видели мать, бросившую ребенка в электричке сообщением Лобня-Москва прибывшей на Савеловский вокзал в 20.55, и убедительно просят позвонить в милицию по телефонам:
685-18-83,
602-59-91.

Обсуждение в отдельной теме: http://www.otkazniki.ru/forum/index.php?showtopic=13368

[Куз]

Статья в "Русском репортере" № 15(143)
http://www.rusrep.ru/2010/15/priemnye_semi/

22 апреля 2010
Родители поневоле
Дмитрий Виноградов

Жители села Воздвиженье Ивановской области не хотели брать в свои семьи детей-сирот. Им пришлось. Просто в какой-то момент оказалось, что стать приемными родителями — это единственный способ выжить самим и сохранить школу, село, привычный уклад жизни. Отправляясь в Воздвиженье, корреспондент «РР» был уверен, что обнаружит там несчастных детей и замученных родителей. И одну такую семью он действительно нашел. Остальные счастливы, что жизнь заставила их пойти в детдом

Вы знаете, какая у меня мечта? — говорит отец Павел после проповеди.

Перед ним актив его небольшого деревенского прихода: несколько десятков немолодых мужчин и нестарых женщин, все с детьми.

— Завтра снова собраться! — выкрикивает кто-то из ребят. Все сдержанно смеются, а отец Павел, терпеливо улыбнувшись, дает правильный ответ:

— Чтобы вы выросли, возмужали, нарожали побольше детей и жили все здесь, в Воздвиженье!

— Будем жить! — откликается тот же веселый голос. И тут же грустнеет: — Если школу не закроют…

Вот уже несколько лет местные жители воюют за свою школу. Средства борьбы — демографические. По российским законам, малокомплектные школы расформировывают, когда в классе остается не больше 11 учеников. На деле местные власти держат оборону почти до последнего, но когда детей становится вызывающе мало, вынуждены сдаваться. Впрочем, отец Павел в борьбе с оптимизацией госрасходов придумал блестящий ход: как только в очередной раз встает вопрос о закрытии школы, он обращается к односельчанам с призывом брать детей-сирот школьного возраста из Заволжска, Кинешмы, Иванова. Односельчане слушаются, школьные парты обретают хозяев — костлявая лапа оптимизации исчезает. На время.

— До революции в нашем районе было 24 действующих храма, — излагает мне отец Павел краткую историю села. — А теперь только один мой, Крестовоздвиженский. Еще немного, и село вымрет. А сколько таких сел по всей России?

Если приехать в Воздвиженье ненадолго, это место заворожит красотой, покоем и патриархальностью: улицы немощеные, дома крепкие — развалюх нет. Но если здесь остаться, ощущения будут совсем другие. Как жить — непонятно. Колхоз давно развалился, предприятия в соседних городках остановились, местные жители ездят на работу в Иваново, Москву и даже Питер: маршрутки дальнего следования от автовокзала в Кинешме отходят каждый час. Брать в семьи приемных детей государство предлагало давно, но мало кто всерьез об этом задумывался, даже несмотря на приличное по здешним меркам вознаграждение: ежемесячное пособие в 4 тысячи рублей плюс зарплата приемного родителя — 2,5 тысячи. Мешал психологический барьер: как это так, взять чужого ребенка, да еще и за деньги? Мы так не можем, мы родительской любовью не торгуем.

Но все изменилось с появлением новой цели. Ради спасения школы люди готовы на все.

— Закрытие школы для села — это конец света, — доступно объясняет мне, городскому жителю, первый замглавы Заволжского района Борис Санин. — И дело даже не в том, что детишек придется отправлять за 20 километров на школьном автобусе в соседнее село — как в фильмах про американских фермеров. Просто школа — это мощный фактор, влияющий на местную жизнь: учителя всегда в деревнях были самыми уважаемыми людьми, носителями интеллигентности, культуры. Если они исчезнут, статус сообщества упадет ниже плинтуса, и лет через пять-десять деревни не будет.

Совместными усилиями отца Павла и районной администрации число учеников в Воздвиженской школе было доведено до 66. Среди них треть — из приемных и опекунских семей. Большинство — усыновленные самими же учителями.

Угроза закрытия миновала. Вдохновленные успехом, чиновники вынашивают планы строительства на окраине села семейной деревни из десяти усадеб для многодетных семей. За казенный счет, конечно.

— Мы планируем, что в Воздвиженье будет десять таких семей: у каждой свой дом, в каждом по восемь-десять приемных детей, — рассказывает Борис Санин. — И чтоб семьи все нормальные, не как по телевизору показывают — геи, мальчика замучили.

Но сейчас, продолжает чиновник, кризис, и государству не до затратных проектов. И очень настойчиво предлагает мне поехать в Иваново — чтобы я свиделся там с его начальством и напомнил об этом проекте.

В Иваново я не поехал, зато встретился с главой Заволжского района Анатолием Молодовым. Ему я и задал вопрос, который вертелся у меня на языке:

— А вам не кажется, что по команде любящими родителями стать невозможно? И что при таком подходе дети не обязательно попадут в добрые руки? 6,5 тысяч рублей — это же нормальная деревенская зарплата, среди желающих могут разные люди оказаться.

— Конечно, для кого-то это искушение — заработать на детях. В такие семьи отдавать нельзя: все пропьют, — признает Молодов. Он очень похож на Анатолия Чубайса: рыжие зачесанные назад волосы, вытянутое лицо. — Но только не у нас в Воздвиженье. Здесь ведь все на виду, мы знаем, кто из себя что представляет. Поверьте, кому попало мы детей не доверяем.

Я сделал вид, что поверил.

Через несколько дней после того, как я уехал из Заволжска, глава района Анатолий Молодов был взят под стражу по подозрению в получении взятки. По мнению следователей, он пытался получить с одного бизнесмена 500 тысяч рублей за незаконное оформление земельного участка. Еще миллион Молодов с несколькими соучастниками якобы хотел получить с другого предпринимателя.

Итого полтора миллиона. Хватило бы на полтора дома для приемных семей, о которых так мечтает районное начальство.

«Были ночи, были дни, оставались мы одни… — это детки, построившись, нестройными голосами репетируют свое праздничное выступление. — Натерпелась, наждалась, я любовью обожглась. Но теперь я наконец-то будто снова родилась».

Мы заходим в ту самую многострадальную школу. Напротив входа — большой плакат «Правила здорового образа жизни»:

1. Заниматься физкультурой 3–5 раз в неделю.
2. Не переедать и не голодать.
3. Стараться получать удовольствие от школьной учебы.
4. Доброжелательно относиться к людям.
5. Выработать свой способ отхода ко сну.
6. Ежедневно заниматься закаливанием своего организма.
7. Не привыкать к курению и употреблению спиртных напитков.

Двухэтажная школа, небольшая и опрятная. Первый и второй классы занимаются вместе в одном кабинете: учительница диктует задачу одним и, пока они ее решают, проверяет выполнение задания у других. По той же схеме проходят занятия в пятом-шестом и седьмом-восьмом классах. В остальных пока комплект.

На стене неплохо оборудованного кабинета информатики — шутливые правила безопасности в стихах:

Если ты хороший мальчик,

То не суй в розетку пальчик,

Проводами не играй:

Неизвестно, есть ли рай.

Знакомлюсь с Любовью Сорокиной. Она вроде как «мать поневоле», но назвать ее так язык не повернется. Большая добрая женщина, всю жизнь проработала поваром в школе, теперь на пенсии. Ее муж, Сергей Вадимович, трудится здесь же разнорабочим. Если б не угроза закрытия школы, они бы никогда не решились на этот шаг — только что поставив на ноги своих троих детей, взять четверых приемных. Но теперь Сорокины не только не жалеют об этом, но даже не могут себе представить прежней жизни. Эти люди действительно привыкли жить для других, а не для себя. И таких среди воздвиженских «родителей поневоле» — большинство. Напряг со школой помог им преодолеть страх перед «чужим ребенком». А как еще проводить старость в российской деревне? Не по Европе же путешествовать…

— Приемные дети — вторая молодость, — мудро шутит Любовь Борисовна. — Свои уже подросли и разъехались, новых возраст заводить не позволяет, в доме тихо — непривычно. Вот и решили прожить еще одну жизнь. Взяли мальчика, трех девочек. Средняя, Вика, наполовину вьетнамка, но нас это нисколько не смущает, — Сорокина показывает фотографию красавицы с миндалевидными глазами. — Отец Павел нам так и сказал: есть одна девочка в детдоме, хорошая, но не русская. Будете брать? А нам-то что, русская она или не русская.

Викин отец — нелегал, работал на рынке в Кинешме. Там познакомился с местной девушкой. Потом вьетнамца депортировали из России. Мать Викиной судьбой не интересовалась, а отец наоборот: пишет, обещает приехать и забрать, только кто ж ему даст? Маму Вика почти не вспоминает, а папу хотя и не знает, но любит. Зато очень хорошо помнит, кто их родительница, Викина сестра Юля. Когда ее только привезли, она просыпалась по ночам и в страхе спрашивала: «А мама далеко уехала? Она нас не найдет?»

Приемная семья Сашневых уже успела стать жертвой «оптимизации». Анатолий и Татьяна работали учителями в одном из сел соседнего района. Когда школу там закрыли, заволжские чиновники предложили им переехать в Воздвиженье. Отец Павел дал им дом — купленную на собственные деньги «контору» развалившегося совхоза. Условие одно: Сашневы должны создать семейный детский дом и к своим трем родным детям прибавить десяток приемных. Если бы план был выполнен и все дети пошли в школу, для Сашневых решилась бы и проблема с работой: благодаря увеличению количества учеников появились бы новые вакансии.

«Родители поневоле» оправдали доверие лишь наполовину: к своим троим взяли пятерых приемных. Теперь глава семьи работает участковым, а Татьяна сидит с детьми. Я захожу в дом и осматриваюсь: здесь просторно, на стенах много икон — вот, думаю, крепкая православная семья. И вдруг слышу, как Татьяна Юрьевна начинает гнать волну на отца Павла:

— Много чего он нам наобещал! И баню, и что конным спортом дети будут заниматься, и пристань на Волге. А оказалось, что мы все это должны делать сами. Вместо готовой бани привез сруб, вместо пристани — доски. Коня? Да, коня дал, но мы его продали.

Глава семейства, похоже, тоже не очень-то рад, что ввязался в эту авантюру с детьми.

— Зря вы приехали! — набрасывается он на меня. — Ничего ваши читатели не поймут, каково это — восемь детей тянуть. И вы ничего не поймете. У вас есть дети?

— Нет.

Сашнев смотрит на меня большими глазами и молчит. Все понятно: я — бесполезный паразит, нарост, дитя современного мира. А он — отец-герой, важный член общества, носитель русских семейных традиций и духовности, которому все должны. Впрочем, наверное, так и есть.

— Ну, а чего тогда… — только и произносит «отец поневоле».

Еще у него есть претензии к властям. Впрочем, вполне обоснованные:

— Государству до нас дела нет. В селе работы никакой, в школе — ни одного спортивного кружка.

Не нравится Сашневым и то, что отец Павел активно вовлекает детей в церковную жизнь.

— Нет, я не против, чтобы дети, например, пели на клиросе, — говорит Татьяна Сашнева. — Но вот организовал он поездку в Сергиев Посад. Там детишкам надо три часа на ногах стоять перед алтарем. Ну зачем? Тяжело ведь!

Как утверждает Татьяна, отец Павел недавно даже пригрозил выселить их из своего дома.

— Так и говорит: если вы не выполняете послушание, которое я на вас наложил, то я другую семью найду! Как вам это нравится?

«Боже, благослови входящего в сей дом!» — написано над дверью в просторную светлую избу, в которой живет сам отец Павел. У него четверо детей. Правда, все родные.

О проблемах с семьей Сашневых говорит охотно.

— Да, была у меня задумка, чтобы у них жили десять детей. Они мне в ответ: «Нет, мы десять взять не можем. Возьмем шестерых». Начался торг какой-то. А насчет бани — правда, поставили мы им только сруб. Но ты же здоровый мужик! Возьми отпуск, доделай. Второй год стоит. Не могу же я все для них делать, надо что-то и самим!

Мы прогуливаемся вокруг красивого, недавно отреставрированного Крестовоздвиженского храма. Огромное каменное здание XVIII века смотрится на фоне небольшой умирающей деревушки как-то неестественно. Как будто это не церковь, а какой-то инопланетный корабль.
Приземлился, постоит, а потом улетит еще куда-нибудь.

— Вся беда в гордыне, — продолжает тезка апостола. — Они оказались духовно не готовы жить такой жизнью, к какой были призваны. А ведь я предупреждал их, что тяжело будет, что справиться удастся только с Божьей помощью. Даже написал им перечень возможных искушений, которые поджидают человека на христианском пути. И ведь ничего сложного: надо просто исповедоваться и причащаться, а они это не выполняют. Я, конечно, понимаю, что им трудно. Но чем дальше от Бога, тем трудней будет. Я их не виню. Я отношусь к ним как к неразум­ным детям. Жаль только, что все наши потуги оказались напрасны — плодим нахлебников.

Сколокольни храма можно разглядеть деревню Долматовский. Да, именно так: деревня Долматовский. Когда-то это был крупный рабочий поселок, но о тех временах теперь напоминает лишь мужской род названия. Здесь живет еще одна приемная семья — Кареловых. У них одиннадцать приемных детей. Кареловы и их «долматинцы» живут на хуторе в подаренном губернатором новом двухэтажном доме, рядом — лес, пруд с карасями. Но так было не всегда.

До перестройки глава семьи Николай Карелов был видным комсомольским работником. Дослужился до второго секретаря обкома комсомола, был председателем профкома и замдиректора крупного швейного предприятия, на котором работали 6 тысяч человек. В 1992 году швейная промышленность, которой знаменита Ивановская область, встала, и Карелов переехал из «столичного» Иванова сюда, в Заволжский район. Решил заняться модным тогда фермерством.

— Тогда на это дело бум был, все думали, что фермеры заменят колхозы, — вспоминает Карелов. — В районе было больше сотни фермеров. До сегодняшнего дня дожили двое.

Сами Кареловы в число этих двух не входят.

— Мы завели коров, бычков, стали выращивать картошку. А потом оказалось, что продавать это некому: до Иванова ехать далеко, своего транспорта нет — вот и вся история успеха.

С разведением картошки не вышло, зато получилось с «разведением» детей. Благо по специальности Николай Борисович — «методист коммунистического воспитания».

— Из детдомов они приходят обозленными волчатами. Но близость к природе, к животным творит чудеса. Вы бы видели, с какой нежностью они коровок гладят! — восхищается Карелов. — Конечно, детей растить надо в деревне. В городе разве за ними уследишь!

Приемным родителем Николай стал случайно. Однажды он в костюме Деда Мороза поехал в соседнюю деревню поздравить детишек с Новым годом. У обочины увидел бредущих с ведром воды девочек семи и восьми лет, оборванных и голодных. Это были осиротевшие дочки спившейся односельчанки. Спивалась Мария на глазах у всей деревни. Однажды даже хотела занять у Карелова денег и оставить в залог собственных детей.

— «Что ж ты делаешь, Маша!» — пробовал я ее устыдить, — рассказывает Николай. — Но уже поздно было, ничего не помогало. Она вообще-то красавицей была. Потеряла работу, когда швейный цех закрылся, не удержалась и покатилась по наклонной.

Бывшая швея воровала деньги из кошелька собственной матери-пенсионерки и подсовывала вместо купюр резаную бумагу. Слепая бабушка подмены не замечала, на ощупь давала «деньги» внучке — купи, мол, хлеба. И та приходила с обрезками в магазин.

Карелов взял дочек Марии к себе. Через год администрация района попросила его приютить еще одного мальчика, десятилетнего Артура. Его биография была еще страшнее: маму убил собутыльник, труп сбросили в колодец. Две старшие сестры Артура взять его к себе в семью не захотели.

Артур давно вырос. Им родители особенно гордятся: он сам, без блата и денег, поступил в МАИ. Зарабатывает парень за счет хобби — рисует и продает симпатичные пейзажи. Его картинами украшены все стены в доме.

Год за годом семья Кареловых тоже двигалась по наклонной — только не вниз, а вверх. Сначала детей брали просто потому, что не могли смотреть, как они пропадают. Потом к мотиву сердечному добавился гражданский: надо было спасать школу. Они ни у кого ничего не просили, до недавнего времени жили в старом и тесном домике матери. Но тяжелые времена удалось перетерпеть, и теперь у них есть все: и дом, и достаток, и счастье, которое покой и воля.

— Своя или Божья? — спрашиваю супругу Николая.

— А разве не все равно? — отвечает Татьяна и вдруг прижимает руки к груди. — Ой, ботиночки-то у вас мокрые! Да как же вы поедете?! Ну ничего, мы их сейчас просушим. Снимайте скорее.

Хочется заплакать, упасть ей на грудь и усыновиться.

Фотографии: Оля Иванова для «РР»

Причина редактирования: От Masha Pressa: вставлен текст новости. Дорогие все! Пожалуйста, вставляйте тексты. Ссылки часто умирают и становится непонятно, о чем речь. Спасибо :)

[claw05]

МИР НОВОСТЕЙ №19 (853) от 27 апреля 2010 Хочу назад в детский дом


"ПОЧЕМУ 16-ЛЕТНЯЯ ДЕВОЧКА ВЫЖИВАЕТ КАК УМЕЕТ, НЕНУЖНАЯ НИ РОДНОМУ ОТЦУ, НИ ОРГАНАМ ОПЕКИ

- Мы с мамой сидели на берегу озера. А потом... она начала привязывать веревку к дереву. Я плакала и упиралась, когда она стала запихивать мою голову в петлю. “Мама! Не надо!” - просила я. Но она продолжала, она хотела меня повесить.

Когда Саша рассказывает, страшно смотреть ей в глаза. Из-за того, что в них обреченность и кротость. Впрочем, это всего лишь сон. Мать не хотела ее убивать: она всегда была к ней равнодушна. И когда выставляла ее, семилетнюю, гулять на целый день. И когда маленькую Сашу в первый раз кто-то там изнасиловал. Она - мать - вообще умерла семь лет назад, замерзнув, пьяная, на остановке. А их родной дом сгорел. С тех пор Саша и осталась на улице. Хоть прописка у нее есть в сгоревшем доме, от которого остались лишь кирпичики по периметру...

В ТРУЩОБАХ ГОРОДСКИХ

Сейчас Александре Бреевой 16. Началом же ее истории можно считать ее роковые 10, когда она впервые попала в приют. Тогда мать умерла, а отец по привычке запил.

- Я раньше никогда не видела такого ребенка. Настолько истерзанного, измученного, разбитого, - рассказывает волонтер Елена Ш. - На тот момент в приюте я работала психологом и успела навидаться разного. Но Саша... Она кричала и плакала каждую ночь, как только засыпала. Читала и писала еле-еле. Лишь позже я узнала, что пришлось пережить этой девочке в ее десять лет. Ад в семье пьяниц, насилие, два пожара и психушку, куда ее отправили “подлечить” нервную систему...

Тогда в приюте Саше Бреевой, может быть, впервые повезло. Ее полюбили. Воспитатели жалели ее. Сашу даже оставили на два срока в детском санатории: местные доктора звали ее “ангелочек” за кроткий нрав и белокурые волосы. Но главное - у Саши появилась крестная мать, та самая психолог из приюта Елена. По сей день она и остается, возможно, единственным человеком, которому на Сашу не наплевать. Хоть таким людям, как Елена, самим нужна чужая забота. Она колясочница, потому встречались мы у нее дома, в одном из спальных районов Москвы.

- Понимаете, что страшно, - рассказывает Елена, пока мы пьем чай на кухне маленькой, небогато обставленной “однушки” с видом на бетонные джунгли. - Страшно не то, что Сашу в свое время забрали в приют, а то, что через два года ее оттуда почему-то вернули отцу. Человеку, которому никогда не было до дочери дела.

В этом решении, если подумать, вообще было много странного. По закону в приюте ребенок, оставшийся без попечения родителей, обычно находится полгода. Дальше его либо возвращают, либо лишают родителей родительских прав. А возвратив, обычно помогают устроиться в школу. С Сашей же вышло все как-то криво. В приюте она вместо положенных шести месяцев пробыла около двух лет. Потом ее почему-то вернули отцу, который за эти два года девочку даже ни разу не навестил! Вместо школы же Саша оказалась в специнтернате в Тучкове - накануне ей поставили диагноз.

- Мы с моей матерью на тот момент попытались оформить над Сашей патронат, - продолжает Елена. - Но нам сделать этого не дали, сказали: “У девочки есть отец!” А потом, когда я увидела Сашу, то ужаснулась.

ШЛА САША ПО ШОССЕ

Это было в конце лета. Лена приехала с малышом к маме на дачу в Можайск. Туда и позвонила Саша. А вскоре и пришла. Именно пришла - пешком, за несколько километров, в холодный, уже осенний день. Когда все ходили в куртках и ботинках, крестница Елены появилась на пороге в майке, коротенькой юбке и резиновых шлепанцах.

Так у Саши, которой некуда было идти, и выработалась привычка бродить по улицам да по дорогам окрест Можайска. В одну из таких прогулок ее подловила пьяная компания. Вследствие чего маленькая бродяжка оказалась в инфекционной больнице. А из-за этого ее больше не пустили в школу. Сказали, заразным тут не место. Домой не пустили тоже. Так Саша опять оказалась на улице. На два года.

- Девочка жила у каких-то чужих людей, - вспоминает Елена. - Это была большая нищая семья из деревни Павлищево, которая дала ей кров в своем бараке. За крышу над головой Саша выполняла там разную работу - стирала, убирала, сидела с детьми. Кров-то они ей дали, а вот есть им самим было нечего. А вскоре Сашу избили и выгнали.

- Я позвонила к ней в школу, но там отчеканили: “Мы ее сюда не пустим, учиться тут она не будет”, - вспоминает Елена. - Тогда я пошла к ее отцу. Но он сказал, что Саша плохая, бессовестная, перевоспитать ее невозможно. Удалось лишь уговорить его потратить на нее, практически голую, немного денег. Он пошел на рынок и купил ей перчатки, кеды и банку витаминов. Не купил даже очков, хотя у Саши плохое зрение. Что-то купили мы сами. Но ведь человеку надо же где-то жить! Где-то учиться! Что-то есть! Что делать?!

И тогда Елена с мужем отправились в городскую администрацию Можайска.

ОДНА ПЛОХАЯ ДЕВОЧКА И МНОГО ХОРОШИХ ЛЮДЕЙ

- Мы пришли в четверг, это приемный день, - рассказывает Елена. - В горисполком. Органы опеки там на третьем этаже, а лифт не работает, так что я на своей коляске подняться не смогла. Поднялся муж. Очереди не было, и он зашел. Начал рассказывать про Сашу. И вдруг инспектор эта говорит ему: “Выйдите вон отсюда! Вы мешаете мне работать!” Муж Елены, однако, не ушел. А продолжил настаивать на том, что Саше необходима помощь. И тут... Инспектор сама начала рассказывать ему все. Всю Сашину бесприютную жизнь, что называется, от корки до корки. Однако с несколько другим посылом. Тирада заканчивалась так: “Мы еще боролись с Сашиной мамой. А сейчас мы боремся с Сашей и ее папой!”

- Я была потрясена этим, - говорит Елена. - А вообще эти люди пытались бороться не с ребенком, а за ребенка?! И она еще сказала удивительную вещь: “У нее есть прописка, что вам еще надо?” Это прямо дословно! И это она говорит, прекрасно зная, что дом сгорел 10 лет назад!

Еще интереснее на все эти вопросы ответили Сашиной крестной в Отделе по защите прав несовершеннолетних (есть в Можайске и такой).

- “Мы можем лишить Сашиного отца родительских прав”, - сказали мне там, - вспоминает Елена. - “Но мы не будем этого делать, ведь это самое простое. Отец должен за ней ухаживать, он должен выполнять эти функции, и нужно заставить его это делать!” О как! И тут же выяснилось, как все эти люди регулярно работают с Сашей. Работа заключается в том, что раз в полгода они собирают комиссию, вызывают на нее девочку и... орут на нее. Я это видела. Они орут, ребенок плачет, а потом ее опять никуда не изымают, отдают отцу, она оказывается на улице, и все продолжается по новой. Они все объясняют это тем, что Саша плохая. Вот есть один плохой ребенок и много хороших людей - отец, опека, Отдел по защите детских прав,
Все, что осталось от дома, где прописана Саша
школа, куда ее не пускали на порог.
Все, что осталось от дома, где прописана Саша

ПОСЛЕ ДЕТСКОГО ДОМА ОНА ПОПРОСИТ ЖИЛЬЕ

И вот мы сами приехали посмотреть на “плохую” Сашу в Можайск. Двор двухэтажного барака на длинной улице. Длинная деревянная лестница на второй этаж. В подъезде сильно пахнет помоями... Дверь оказалась открытой. Входим. Хозяин на раздолбанном кресле в центре очень захламленной коммуналки - человек, к которому сегодня прибилась Саша. Парень лет 26, нынешний сожитель 16-летней девочки, явно немного не в себе.

- Нет, - качает он головой, невнятно произнося звуки. Рот так и остается открытым. - Она ушла, не знаю куда. Придет когда, не знаю. Она обиделась.

У квартиры отца из-за двери орут, слышны какие-то удары, звуки разбивающегося стекла. Потом к нам все-таки выталкивают Сашу. Поговорили мы на улице.

- Ушла оттуда, потому что с нелюбимым больше жить не могу. Хорошо, что меня обратно в школу взяли, завтра туда поеду.

Саша смотрит своими синими кроткими глазами в лужу у песочницы. Ветер раздувает белокурые волосы. Я, приглядываясь к ней, все пытаюсь найти хоть какой-то признак задержки умственного развития. Но его совершенно нет. Девочка явно развитая и смышленая. А вот и место, где Саша прописана. Давно сгоревший дом, где они жили когда-то с папой и мамой. Крыши нет, кирпичные стены, погрызенные временем, заросли жухлой травы, куча строительного мусора на пороге... Живи не хочу.

- Я вообще-то просилась в детский дом, - будто оправдывается Саша, - но на последней комиссии они сказали, что поместят меня в закрытый, откуда выйти нельзя даже прогуляться. Там как в тюрьме. И если так, то лучше я буду у отца.

И всю дорогу домой меня мучили вопросы. Органы опеки в нашей стране чаще всего обвиняют в том, что они не занимаются профилактикой социального сиротства, просто оголтело забирают детей из семьи. А тут... Все наоборот. Девочка сама просится в детский дом, а ее не берут. Суют к отцу, которому она не нужна, ругают, пугают. Почему же так? Оказалось, все просто.

- Все дело, вероятнее всего, в жилье, - предполагает крестная Саши Лена. - Ведь если отца Саши лишат родительских прав, а Сашу поместят в детский дом, то ей на выходе из него нужно будет дать квартиру. А если как есть дотянуть до 18 лет, тогда девочка сама будет вынуждена бороться за жизнь. Она станет совершеннолетней и помощи у государства просить уже не сможет. Вот они и тянут, осталось всего-то два года...

ОФИЦИАЛЬНЫЙ КОММЕНТАРИЙ

На следующий день после встречи с Сашей я сама позвонила в можайские органы опеки. Там мне объяснили, что комментарий могут дать только с разрешения местного пресс-центра, а поговорить со мной согласны, только если приеду лично. Что Сашу не определяют в детский дом, так как у нее нет “статуса”, а есть отец. Что сама за себя она решать не может, так как она - коррекционник. И что в истории Сашиной много эмоций, а фактов мало.

- Но я вчера была у Саши дома и сама видела вполне очевидные факты! И ее отца, которому до нее дела нет, и озлобленную мачеху. Я видела место, где она прописана, стены давно сгоревшего дома, и место, где она жила, спасаясь от скандалов и оскорблений отца и мачехи, - грязную коммуналку с отстающим в развитии сожителем! Разве это не факты? - попыталась поспорить я с начальником управления опеки и попечительства Сергеем Викторовичем Рычковым. Однако тщетно.

- Я не знаю, с кем я разговариваю. Представиться журналистом может любой человек, - ответил мне Сергей Викторович и комментарий дать отказался.

Поэтому я дам его сама. И разом отвечу на вопрос, который поднимается у нас в стране уже на протяжении многих лет. Почему у нас так много сирот? Почему в европейских странах, чтобы усыновить малыша, люди ждут очереди годами? Там приемных детей просто на всех не хватает, сирот нет, а у нас каждый день количество сирот прирастает сотнями, и нет конца-краю детскому горю. Хоть бороться с ним вроде бы как призвано множество государственных структур, и все такое...

Да вот поэтому. Потому что ни в одной стране мира не умеют и не смеют относиться к детям на самом государственном уровне так цинично, как мы. Потому что там дети - это прежде всего дети, а не инструмент распределения бюджетных средств.

Вот потому на свете больше нигде нет таких девочек Саш, как у нас. Таких девочек, которым, публикуя статью в газете, не знаешь, чем помочь.
Марина Алексеева"

[kolibri]

Это ад. И это, увы, правда. Но мне лично неясно, ПОЧЕМУ отца не лишили прав...

[Mutlu]

Сжимается сердце от истории девочки. Когда же наша страна станет наконец относиться к детям как к детям нужно относиться? И вообще к людям как к людям?..

Причина редактирования: убрала громоздкую цитату

[michele]

свердловская область и ее столица, Екатеринбург, богатый Урал, город Качканар, 43 000 жителей.
вот какие с него вести: http://www.kchetverg.ru/2010/05/17/detyam-...nuzhna-pomoshh/

Качканарский четверг, 17.05.2010

Нужна ли помощь детям-отказникам?
Насколько часты в Качканаре случаи, когда матери уходят из роддома, оставив ребенка? Что должно поменяться в обществе, чтобы матери не отказывались от детей?
Ольга Гусева
По информации главного врача ЦГБ Лилии Ворончихиной, в Качканаре ежегодно отказываются от своих малышей более пяти-семи женщин. Возрастного отличия в общем числе таких матерей нет. Отказываются от дочерей и сыновей как молодые, так и взрослые жительницы Качканара. Объединяющим фактором у них, чаще всего, по данным ЦГБ, является социальное неблагополучие.
Основной причиной проблемы отказничков Лилия Ворончихина, прежде всего, называет психологический фактор - рождение ребенка в юном возрасте матери, а также отсутствие у молодежи фундаментальных семейных ценностей. В идеале, уверена она, необходимо, чтобы ребенок был желанным и являлся плодом любви, а не результатом разовой встречи разнополых людей, находящихся в момент зачатия в состоянии алкогольного опьянения.
Материальный фактор, признают в ЦГБ, также играет роль. У работающих родителей склад мышления совсем иной, чем у долговременно безработных.
Ни один год из последних пяти, по данным больницы, не обошёлся без появления в роддоме отказников. Иногда, по словам главврача, матери одумываются и забирают новорожденных обратно, однако такие случаи очень редки. При этом, сообщают в ведомстве, с женщиной, решившей написать отказную, проводят беседу, пытаясь убедить её не отказываться от своего дитя. Нынешний год, сообщает Лилия Ворончихина, уже принес городу первых отказничков. Пока ни одна мать из числа отказавшихся не одумалась.
Из числа всех малышей, оставленных матерью, около 30%, по статистике ЦГБ, обретают свой дом в приемной семье. Этот показатель мог быть и выше, однако, по наблюдению врачей, многие кандидаты опасаются усыновлять либо удочерять новорожденных младенцев, так как определенный перечень возможных наследственных заболеваний невозможно выявить в первые недели жизни ребенка.
Те малыши, кто до отправки в дом малютки в близлежащие города остаются жить в стенах детского соматического отделения, по словам Лилии Ворончихиной, очень нуждаются в помощи неравнодушных горожан. В 2010 году, рассказывает Лилия Юрьевна, из территориальной программы, которая предписывает муниципалитету закупить перечень обязательных медицинских средств, были исключены детские памперсы, вследствие чего медперсонал вынужден прибегать к традиционному средству - марлевым подгузникам. Редкие спонсоры время от времени приносят в детскую соматику памперсы, однако таких запасов хватает ненадолго.
Помимо памперсов для малышей, отвергнутых матертью, необходима детская одежда соответствующего размера.
Лилия Ворончихина не скрывает, что требования санэпидрежима существенно сокращают список той помощи, которую могли бы оказать горожане. В частности, неравнодушные жители города, имеющие свободное время и желание поводиться с отказным малышом, могут сделать это только при наличии санитарной книжки.
Эти требования, поясняют в ЦГБ, предъявляются даже к практикантам мед.академии, которые приезжают в Качканар и просят определить их именно на ухаживание за малышами.
Для того, чтобы уточнить, какие средства срочно необходимы отказникам, горожан просят обращаться к заведующей детского соматического отделения Ольге Ивановне Андреевой.

[Masha Pressa]

«Колыбель» русского аиста в штате Монтана
Число брошенных детей в России не уменьшается. Наши отказники есть сегодня даже в США
«Аргументы неделi»1 8(208) от 12 мая 2010 [ Надежда ПОПОВА]
http://www.argumenti.ru/toptheme/2010/05/60403/

«Колыбель» русского аиста в штате Монтана

«Аргументы неделi» неоднократно обращались к теме брошенных детей («Зазорные младенцы», №22, 05.10.2006; «Социальная койка для кукушонка», №95, 28.02.2008; «Волчата пришлись не ко двору», №107, 22.05.2008; «Младенцы из собачьей будки», №159, 29.05.2009). В этих расследованиях мы пытались понять: когда в России решат очень острый вопрос с отказниками? Но и сегодня малыши продолжают жить в инфекционных отделениях больниц. Свежие примеры? Сколько хотите.

Четверо отказников – от 4 до 13 лет – обитают в крошечной палате больницы города Березовский (Свердловская область). Можно ли себе такое представить: 13 лет в больничных условиях? Неужели «отцы» города не в силах определить судьбу этих несчастных детей? К слову,
каждый месяц в детские больницы Екатеринбурга (это, выходит, самый «отказный» город России) попадают 45 детей.

Отказники продолжают жить в больницах Сочи, Перми, Самары, Волгограда, Ижевска. Список длинный. И каждый год отказников становится больше на 25–30 тысяч.

Но есть и хорошие новости: сразу в нескольких регионах России благодаря энергичному вмешательству нашей газеты начали, что называется, всем миром помогать «зазорным младенцам». Но до «победы» еще далеко.

Звездно-полосатое «счастье»

Несчастные, неулыбчивые дети с потухшими глазами живут не только в российских городах. Брошенных русских детей немало и в богатых США. Эту историю раскопали наши коллеги-журналисты из The New York Times.

На ранчо «Приют для детей» в штате Монтана (в 5 км от канадской границы) живут несколько десятков наших маленьких соотечественников, от которых отказались сначала где-то в Туле, Перми и Уссурийске, а потом в Сакраменто, Питсбурге и Чикаго. Всех этих брошенных русских детей воспитывает некая Джойс Стеркэл. Когда-то она работала акушеркой в Нижнем Новгороде. И усыновила в этом городе трех русских ребятишек. И отныне «трудных» русских детей миссис Стеркэл привозят изо всех углов США.

По мере возможности Джойс Стеркэл ищет русским детям новые семьи. Третьи (а для кого-то и четвертые) по счету. Многие дети уже забыли русский язык. Что ожидает их в США в случае отказа всех последующих «родителей»? Полет на трансатлантическом лайнере на родину с билетом в один конец с пакетом конфет и фломастеров, как это произошло с семилетним Артемом Савельевым? Осенью 2009 г. Артема усыновила некая Энн Тори Хансен. Через полгода мадам Хансен хладнокровно купила мальчишке билет на рейс Вашингтон – Москва. И отправила его в это длинное путешествие с «отказной» запиской. Власти штата Теннеси нашли повод для предъявления обвинений бессердечной тете. Это и жестокое обращение, и пренебрежение правом ребенка на образование. Артем Савельев-Хансен не был зарегистрирован ни в одной из школ.

Какой же тогда смысл отправлять русских сирот в заграничные семьи? И не пора ли кончать с этим заморским усыновлением, после которого русские дети нередко либо умирают от побоев (только в США 17 случаев), либо получают такие психологические травмы, что их реабилитация может идти годами. Кстати, сегодня о судьбе 376 детей, усыновленных в США, ничего не известно.

Не пора ли государству вспомнить о том, что именно оно в первую очередь должно заботиться о самых маленьких и самых беззащитных? В стране принято огромное количество федеральных детских целевых программ. Получается, что они или не работают, или работают абы как.

Из досье «АН»

По данным Росстата, в РФ – 40 млн. детей. По числу сирот, приходящихся на каждые 10 тыс. детского населения, Россия занимает ПЕРВОЕ место в мире. Почти 50% детского населения страны (около 19 млн.) находятся в зоне социального риска.

Сеть по уходу за детьми

Вспомнилась сентябрьская международная пресс-конференция 2006 г. в Москве по проб­лемам жестокого отношения к детям. Тогда нам раздали много ценных бесплатных советов.

– В вашей стране, – сказал тогда «АН» Ален Муширу, директор Департамента экспертной поддержки ЮНФПА (Фонд ООН в области народонаселения) для стран Европы и Центральной Азии, – сдвигов не будет, пока не изменится финансирование и не будет создана сеть по уходу за детьми. Нужны по­следовательные и согласованные меры, изменения в молодежной политике.

– Исходя из опыта других стран, – добавил Эржан Мурат, постоянный координатор системы ООН в РФ, – наиболее эффективным является подход, при котором в стране последовательно растет занятость, улучшаются услуги здравоохранения и образования, решаются проблемы с жильем.

Эти советы нам дали почти три года назад. Что изменилось? Брошенных младенцев в стране стало еще больше. И мы опять плетемся за племенем мумбо-юмбо. Хотя нет, дикари своих детей не бросают. Выходит, мы обошли даже дикарей.

Из почты «АН»

«Лежала с сыном в детской больнице. Оказывается, там полно отказных детей. К ним почти никто не подходит. Только во время кормления. А они, оказывается, лежат в этой больнице годами. По-моему, это можно рассматривать как жестокое обращение. Почему власти не принимают меры? Светлана Л., Екатеринбург».

Родился и умер

Про убийства новорожденных – это очень актуально. «АН» подсчитали, что только в минувшем апреле в разных углах России задушили, утопили, сожгли более 70 младенцев. Особо отличились Орловская и Ульяновская области. От новорожденных избавлялись в Твери, Ейске, Тюмени, Нижневартовске, Томске. Причем лишали детей жизни не только алкоголички и бомжихи, а вполне респектабельные студентки не менее респектабельных институтов. Какую они придумывали казнь? Например, скинуть младенца в унитаз и смыть, как котенка. Или же выкинуть его с седьмого этажа жилого дома.

А вот в Саратове в собачьей будке на Второй Прокатной улице прохожие обнаружили труп четырехмесячного младенца. Малыш пролежал в конуре три дня.

Откуда такая атрофия материнских чувств? И ведет ли кто-то эту страшную статистику, кроме следователей и журналистов?

Хабаровск: спасли шестерых младенцев

Сегодня проблема с отказниками в России особо остро стоит в крупных городах и индустриально развитых районах (вспомним Екатеринбург). В Хабаровске все последние пять лет в роддомах оставляют по 110–140 новорожденных (каждый год). Детская больница не рассчитана на такое количество. И 40 кроваток грудного отделения (из 60) постоянно заняты отказными младенцами. Что делать? Главный педиатр Хабаровска Галина Аристова предложила решать проблему через организацию медицинской, социальной и психологической помощи матерям. Хабаровские врачи обосновали для городской администрации необходимость введения ставок психолога и социального работника в роддоме. И в биологические семьи уже удалось вернуть 6 из 20 младенцев.

Кстати, на содержание одного отказника в Хабаровске ежемесячно уходит 14 тыс. рублей. Возвращение шести младенцев в семьи сэкономило городу 1 млн. 800 рублей.

Заметки на полях

Наибольшим спросом у потенциальных усыновителей пользуются дети до пяти лет. Но сегодня основную массу обитателей российских детских домов составляют подростки (60%). Каждый четвертый детдомовский ребенок – инвалид.

Опыт Кубани: «социальный портфель» для мамы

Первая мобильная группа по профилактике отказа от новорожденных детей уже начала работать и в Ейском районе Краснодарского края. Краевые департаменты семейной политики и здравоохранения решили действовать заодно: подписали совместный приказ об организации в муниципальных образованиях специальных служб по профилактике отказа от новорожденных. И такая сеть создается во всех районах Кубани. На эти цели выделено 7 млн. 800 тыс. рублей. Таков размер гранта, выигранный краем на конкурсе социальных проектов. Его организовал Фонд поддержки детей и семей, находящихся в трудной жизненной ситуации.

Будущих мам сегодня поддерживают через службы соцзащиты и здравоохранения. Но в ближайшее время будет сформирован так называемый социальный портфель для каждой мамы, попавшей в трудное положение.

Горячая линия департамента семейной политики Краснодарского края работает круглосуточно. Номер телефона (861) 224-30-263.

Кохлеарные отказники

Хорошо, что сразу в нескольких регионах страны наконец начали хотя бы что-то делать для отказников. Но существуют еще кое-какие дополнительные проб­лемы. Очень сложные. Они тоже затрагивают отказных, но очень больных детей. И тут на помощь опять приходят добрые феи из-за границы. Если в США с нашими брошенными детьми самоотверженно работает Джойс Стеркэл, то в Австралии отказными детьми занимается наша бывшая соотечественница Роза Каменева. На Зеленом континенте она живет более 20 лет. Роза помогает глухонемым русским детям. Они или глухонемые от рождения, или оглохли из-за приема антибиотиков, а также осложнений после менингита. Лечить таких детишек очень сложно. И очень дорого. Но Роза занимается именно такими отказниками.

В мире уже не первый год существует продвинутая технология лечения глухонемых детей. И называется она кохлеарная имплантация. Но в России и тут огромные проблемы. У нас как будто бы и технология есть, но сами импланты по цене зашкаливают. Такие операции в силах позволить себе только очень обеспеченные российские семьи. А более 700 тыс. глухонемых и слабослышащих детей и подростков в России мечтают снова слышать и говорить. Есть глухонемые и среди отказников в больницах.

В России сегодня в среднем 2–3 ребенка (на 1 тысячу) рождаются глухонемыми. При нынешнем количестве глухонемых детей (и при черепашьих темпах медицинской помощи) России нужно примерно 1000 лет, чтобы вернуть слух всем детям. Но помочь больному ребенку можно только до 5 лет его жизни. После – бесполезно.

Русскими кохлеарными отказниками занимается «австралийка» Роза Каменева. Почему не государство? Почему на уме нашего министра здравсоцразвития один арбидол?

Москва поверила слезам

Какой пора сделать вывод? Проблема отказных детей требует безотлагательных мер, поскольку речь идет не о десятке, а о сотнях тысяч брошенных детей. По самым скромным подсчетам, таковых в стране – если собрать по всем регионам – более 600 тыс. живых душ. Как же решать проблему? Брать во внимание краснодарский и хабаровский опыт? А что делать с русскими «американцами» в штате Монтана? Никто не знает, что теперь с ними будет. Они находятся как бы на «перевалочном» пункте. Почему их бросили на произвол судьбы? Как, по какой схеме их усыновляли? И кто подумает и об этих детях?

Вот мэр Москвы Юрий Лужков на очередном заседании столичного правительства предложил федеральным властям взять ответственность за воспитание детей, оставленных в московских роддомах, в том числе и мамашами из стран СНГ. А таковых тоже – не один десяток. Лужков предложил простую схему: отказные младенцы остаются на попечении города до 18 лет. Потом получают положенную по закону квартиру в столице. Вот отличная инициатива. Мудрая и очень гуманная.

И еще. Может быть, прежде чем сооружать Русскую кремниевую долину или продолжать возводить объекты «атомного ренессанса» и вбухивать во все эти проекты века миллиарды, нужно сначала объявить операцию по спасению отказных детей? И сами атомщики, и академики РАН, как и эксперты по депопуляции сетуют: скоро и на ядерных, и на научных площадках, да и в других отраслях будет некому работать. Россия продолжает вымирать и стариться, а «золотой резерв» – наши дети – «загибаются» в инфекционных отделениях больниц.

Повторяем: речь идет о сотнях тысяч детских судеб, которые пока еще можно исправить.

А на ранчо «Приют для детей» в американском штате Монтана есть новости. Одна из русских девочек недавно родила дочку. Хозяйка ранчо Джойс Стеркэл, отныне законная опекунша, почти постоянно держит малышку, которую нарекли Лилией, на руках, пытаясь провести – как говорят врачи – раннюю интервенционную терапию. Она-то хорошо знает, как важны для младенца ласковые прикосновения и постоянное общение.

Может быть, у этой малышки будет иная, более счастливая судьба, чем у ее юной 19-летней мамы, когда-то брошенной в рязанском родильном доме…

Руота для младенца

Президент страны Дмитрий Медведев недавно подписал поправки в Уголовный кодекс, ужесточающие наказание за преступления против несовершеннолетних. Но как быстро эти поправки могут помочь в жуткой проблеме? Может быть, пора одновременно – причем очень энергично – принимать и другие меры? Перенять опыт Японии, Германии и Пакистана? Во всех этих странах давно используют всякие приспособления для того, чтобы мать не убивала новорожденного…

Японские власти в Кумамото открыли в одной из городских больниц так называемую колыбель аиста. Это помещение, в котором стоит кроватка. Температура постоянно поддерживается на уровне 36. И как только дверь открывается, в специальной комнате срабатывает сигнализация. И за отказным младенцем спускается медсестра. В Германии первая «колыбель аиста» для детей появилась еще в 2000 году. Сегодня их больше 90. Такие «колыбельки» есть даже в нищем Пакистане.

А вообще впервые подобные «колыбели аиста» были организованы в Италии еще в Средние века. А одна из церквей во Флоренции использовала для приема «зазорных» младенцев деревянный цилиндр – руоту.

Что мешает России начать операцию «Колыбель аиста»? 70 убитых (только апрельских и только обнаруженных ) младенцев, возможно, можно было бы спасти, если бы… И уже пошел майский отсчет убийств нежеланных детей.

Волшебные нейронные отростки

Почему так важно решить проблему отказников-младенцев? Специалисты по физическому и психическому развитию утверждают: самые бурные темпы развития маленького человечка приходятся именно на младенческий возраст.

– Мозг младенца, получая огромное количество новой для него информации, энергично наращивает число нейронных отростков, за счет чего к трем месяцам мозг удваивается, а к году детской жизни – утраивается, – рассказывает «АН» доктор психологических наук Сергей Богомолов. – После полутора лет нарастание массы мозга у малыша совсем незначительно.

Таким образом, именно на первом году жизни формируется глубокая эмоциональная привязанность, любовь к взрослым, находящимся рядом. Отказники в больничной палате, живущие без движения, без общения, без ласковых прикосновений, не просто отстают в развитии от сверстников. Они находятся в состоянии глубокой депрессии.

Получается, мы теряем этих детей уже на первом году их жизни. Но даже волки не бросают своих детей в беспомощном состоянии.

По 100 тысяч – за каждого младенца

Но государственные мужи постоянно чешут в затылке: как решить больной «детский» вопрос?

Депутаты ЛДПР на днях вынесли на рассмотрение весьма неординарный законопроект. Они предлагают экономически стимулировать рождение детей: для этого выплачивать беременным женщинам по 100 тыс. рублей за отказ от аборта. В тексте законопроекта указано: родительницы в этом случае обязаны передать ребенка государству.

По мнению разработчиков законопроекта, эта мера позволит увеличить численность стремительно вымирающей России.

Кстати, некоторые итоги 2009 г.: около 2 тыс. детей были убиты, около 6 тыс. вывезены на усыновление за рубеж.

Еще неприятный факт. О нем заявила глава комитета по делам семьи Госдумы, депутат от «Справедливой России» Елена Мизулина. За последние два года в детские дома вернули около 30 тыс. ребятишек.

Еще цифры. По данным пресс-службы Минздравсоцразвития, ежегодно на 100 родов в России приходится 73 аборта. В 2009 г. число абортов перевалило за 1,2 миллиона. Это убийство одного свойства. А есть убийства и другого рода: когда матери убивают новорожденных…

Нововведение, по мнению депутатов ГД, поможет сократить численность убийств новорожденных детей. То есть в первую очередь законопроект нацелен на защиту младенцев, которых находят убитыми в мусорных контейнерах. Этот процесс за последние годы тоже принял характер национальной катастрофы.

[michele]

«Колыбель» русского аиста в штате Монтана
Число брошенных детей в России не уменьшается. Наши отказники есть сегодня даже в США
«Аргументы неделi»1 8(208) от 12 мая 2010 [ Надежда ПОПОВА]
http://www.argumenti.ru/toptheme/2010/05/60403/ .

неужели это правда? неужели их столько много, 600 000? страшно представить, что сейчас каждый из них лежит в своей голой кроватке и плачет, и никто-то его не возьмет на ручки. как же так?

что если организовать для политиков, на самых верхних уровнях, экскурсии в больницы, в палаты отказников? как в свое время цари-короли посещали больницы прокаженных перед праздниками?..

я не согласна с этим странным предложением лдпр. при чем здесь аборт, если стоит спасать уже родившихся, оставлять их с мамами. конечно, аборт - это слово знают все, такой закон поддержaт и люди восхитятся их, лдпр-овским, гуманизмом. а отказник?..кто знает, а кто не знает.. главное для госва - повысить рождаемость. а что там с ними потом будет, это, судя по цифрам, не его дело..

я думаю, именно мамам потенциальных отказников надо оказывать не разовую помощь, а регулярную. хотя бы до 3х лет. и давать угол, пусть не квартиру, но комнату, опять же, хотя бы до 3х лет ребенка. а там мама освоится. а так, дал - и умыл руки, это не дело.
как квартира детдомовским. они же ее продают сразу всяким жуликам за бесценок, потому что не умеют пользоваться недвижимостью, не готовы. (по крайней мере я слышала такие истории). стабильность и уверенность в первых годах жизни с ребенком, могли бы изменить решение многих мам. я думаю.

потом, мне еще непонятно: почему вслед я статистикой по убийствам детей (2 000) сразу следует статистика по иностранным усыновлениям (6 000)?..это в смысле, что лучше наш, пусть и полумертвый или мертвый, чем за границей, но живой и счастливый человек?..надеюсь, я неправильно поняла автора, а то как-то цинично, хоть и патриотично, звучит.

[Веселая Ольга]

Женщина на ферме берет детей не бесплатно.
Неудачливые родители ежемесячно платят за содержание своего ребенка там 3500 долларов в месяц.
И платят так месяц за месяцем, лишь бы не видеть этих своих детей в своем доме.
Многие дети действительно очень сложные - бьются обо все, бьют своих родителей, других детей, и даже бросаются на них с ножом.
По телевидению показывали эти кадры.
Родители не в силах с этим справится.
А женщина на ферме справляется со всеми ними.

[Марина (Гелиевна...]

неужели это правда? неужели их столько много, 600 000? страшно представить, что сейчас каждый из них лежит в своей голой кроватке и плачет, и никто-то его не возьмет на ручки. как же так?

Нет, большинство из детей, оставшихся без попечения родителей живут в приемных семьях. В детских домах около 150-ти тысяч, и в основном это далеко не младенцы.
http://community.livejournal.com/semya_dla_detey/26349.html

[florencia]

Банк данных детей-сирот - не "магазин" для приемных родителей - Минобрнауки РФ

МОСКВА, 19 мая - РИА Новости.

Федеральный банк данных детей-сирот - это не "магазин", где приемные родители могут "выбрать" себе ребенка: семья должна подбираться для ребенка, а не ребенок для семьи, считает глава департамента Минобрнауки России Алина Левитская.
Во вторник в ряде СМИ появилась информация, что супруги Джули и Уильям Хэршоу из штата Виргиния подали в суд на зарегистрированное в Гранд-Рапидс (штата Мичиган) агентство по усыновлению, требуя компенсации в 10 миллионов долларов за то, что для них выбрали российского ребенка, который, как они утверждают, оказался "агрессивным, неуправляемым и отстающим в развитии". При этом возвращать восьмилетнего Романа обратно в Россию американские родители не собираются.
"Федеральный банк данных не является "магазином детей", куда пришел и выбрал блондинку с голубыми глазами или озорного вихрастого мальчика с карими очами. Семья должна подбираться для ребенка с учетом его анамнеза, жизненного опыта, биографии на тот момент, когда суд принимает решение, что он может быть усыновлен", - сказала Левитская журналистам в среду, комментируя ситуацию вокруг приемного ребенка Хершоу.
По ее словам, это касается как российских приемных семей, так и зарубежных.
Левитская напомнила, что 12-14 мая состоялся второй этап российко-американских переговоров по вопросам усыновления.
Она отметила, что переговоры прошли очень конструктивно, часть вопросов еще должна быть дополнительно проработана американской стороной.
Левитская сообщила, что через две недели в середине июня обе стороны представят рабочий вариант проекта договора и направят его на согласование в федеральные органы двух стран. Она выразила надежду, что договор между Россией и США по усыновлению будет подписан до конца этого года.
"В договоре должно быть прописано, что и о ребенке, и о семье должна быть предоставлена максимально полная информация. Здесь должны работать педагоги, психологи и социальные работники", - отметила Левитская.
По ее словам, главная трудность состоит в том, что в США есть расхождения между законами разных штатов и федеральным законодательством.
"Но главный вывод, к которому мы пришли - американские коллеги обещают все наши содержательные предложения оформить таким образом, чтобы избежать противоречий между законодательствами - федеральным и штатов", - сказала представитель Минобрнауки.
Она считает, что принятие договора сделает более прозрачными вопросы международного усыновления между Россией и США.