- Вы понимаете, мы ее буквально выкупили! - рассказывала несколько лет назад одна потенциальная приемная мама о своей попытке взять будущую приемную дочь на летние каникулы. - Мы никак не понимали, почему Настю не отпускают, говорят, что ребенок должен ехать в лагерь вместе со всеми. Нам же ничего не надо, просто пока оформляют документы на опеку, девочка уже могла бы пожить дома. Сначала ни в какую. А потом директор узнала, что наш папа — прораб на стройке, и дело пошло на лад. У них в интернате идет ремонт...

Истории этой уже 5 лет. И слава богу, девочка уже под опекой, живет в семье. А ремонты идут и идут.

Сразу скажу, что речь идет не о криминале. Не о страшных случаях «продажи» детей, не о взятках директорам, не о коррумпированных чиновниках. Ничего, что бы попадало под статью Уголовного кодекса. А об особенностях системы, в которой живет КАЖДЫЙ ребенок в ЛЮБОМ СИРОТСКОМ УЧРЕЖДЕНИИ.

В сентябре этого года мы пришли к директору давно знакомого интерната с идеей совместного проекта по развитию семейного устройства его детей-сирот (мы — это сотрудники и руководители некоторых московских благотворительных фондов и организаций). И директор готов и хотел бы развивать у себя эти формы, но все наши разговоры неизменно начинались со слов: «Для нас самое важное сейчас — это ремонт. Бюджетных средств не дали, ищем свои источники. Сейчас очень нужны деньги». «Похоже на вступительный взнос в клуб помощи интернату, - мрачновато шутит коллега из благотворительного фонда. - Видимо, придется дать».
Это ни в коем случае никому не в карман, уверена абсолютно. Это действительно на ремонт, ход которого мы, еженедельно бывая в интернате, видим своими глазами. Интернат или детский дом — это огромное хозяйство. Это здание, строения, имущество, рабочие места для персонала (если вы не в курсе, в детском доме на 100 детей около 120 сотрудников). И чтобы все это стояло, строилось, ремонтировалось, получало зарплату, и вообще финансировалось, есть только один источник — дети. Только они приносят капитал. И с этой точки зрения, дети-сироты — очень дорогие дети. Больше сирот — больше денег, больше ставок, больше всего, на что можно получить финансирование. Существующая сегодня система общественного воспитания детей-сирот в том виде, который есть, рассчитана на их определенное количество и никак не заинтересована в уменьшении их числа, особенно в учреждениях.

В интернате есть девочка, которую стало возможно перевести в патронатное учреждение с последующим устройством в семью. И сам директор, надо сказать, тоже не типичен для таких мест: готов действовать, чтобы его дети хоть каким-то образом попадали в семьи, во многом на свой страх и риск, наступая самому себе на горло как администратору.
- Но мы не можем сейчас вывести еще одного ребенка из этого класса. Их и так семь вместо десяти, расформируют класс, и три человека (учитель и два воспитателя) останутся без работы. Мы сейчас активно ищем по приютам, и как только получим еще хотя бы одного ребенка, сразу будем переводить. Но мы получим, обязательно получим, - успокаивает он нас, - в прошлом году за 5 месяцев я получил 19 человек.
Дети — заложники системы. Их интересы, их потребности, их жизнь настоящая и будущая — ничто перед этим монстром. Почему Юля должна ждать, когда кто-то придет на ее место, чтобы поддержать существующий баланс? Кто придумал, что в группе детского дома должно быть 10 (или другое определенное число) детей, и от этой НАПОЛНЯЕМОСТИ зависят и ставки, и зарплата? И как в таких условиях ждать сокращения численности детей в сиротских учреждениях? Детские дома без сирот — не рентабельны.
И в этом направлении — создании условий, чтобы администрация и сотрудники сиротского учреждения не зависели от числа детей, а наоборот, были заинтересованы в его уменьшении — пока ничего не сделано.
Подушевое финансирование только ухудшило положение детей-сирот. Опять попали под угрозу закрытия маленькие детские дома (на 35-60 детей), возникшие несколько лет назад на волне провозглашенного государством «разукрупнения» типичных детских домов и интернатов (на 120-160 детей) в целях приближения условий воспитания к семейным. Один из лучших детских домов, который мы встречали за много лет работы, - это как раз такой маленький детский дом в Новочеркасске. Помню, как изумлялись эти чудесные тети-воспитательницы, узнав, что в Москве дети живут по 120 человек годами в одном помещении:
- Ну как же жить в таких условиях? Их же всех не видно! Никакого ухода!
Святая правда — с уходом тоже все не просто. Быт в большом сиротском учреждении далеко не каждый выдержит. Директор одного московского интерната по праву гордится тем, что ему удалось, наконец, построить душевые на каждом этаже. А до этого весь интернат (120 детей) мылся 1 РАЗ В НЕДЕЛЮ В ПОДВАЛЕ.
А все остальное — от кишечных инфекций и эпидемий ветрянки до повальных интимных связей в старшем корпусе?
- Что ты хочешь? Скученность у нас, скученность, - терпеливо объясняет знакомая воспитательница. - Не убережешь.

Это только кажется, что когда детей в детском доме много, это хоть кому-то удобнее. Разве что чиновникам для отчета и контроля. (В Новочеркасске, кстати, местные власти все собирались закрыть четыре маленьких детских дома по 30 человек и открыть большой интернат на 120 детей. Теперь у них, возможно, все козыри на руках.)
Пока существует эта система, дети остаются только частью производства. Они приобретают вполне реальную стоимость. Хочешь, чтобы ребенок ушел из учреждения — восполни потери, которые понесет учреждение с его уходом.
Цена — по договоренности.

Наталья Степина, социальный педагог,
Региональная общественная организация поддержки
детского и молодежного творчества «Я – человек»
www.notabene.ru
notabene-dia@list.ru

Источник

Если честно, то я уже давно не понимаю зачем нам такой ОГРОМНЫЙ административный апарат в стране, который кормим все мы налогами... У нас ведь так не только в сиротских учреждения, а в любой госструктуре, к сожалению.

Это очень актуальная тема, так же в связи с международными усыновлениями.
Я, лично была свидетелем, когда иностранцы КАЖДЫЙ день разные, приходили в ДР где я забирала своё чудо, или знакомиться, или уже забирать своих. Их встречали очень даже хорошо. Конечно- это же "чистые" наличные деньги - официальной мзды. Тем не менее к российским усыновителям такого радушия я не заметила. Ни желания помочь...Сплошное хамство, оттягивание дела, ответа "детей нет" и прочее..
Все мы знаем сколько стоит, неофициально, усыновить новорождённого ребёнка в Москве. Очередь на год вперёд, ну а если уж очень хочется- то 250 000 рублей - и завтра приходите!
Пусть меня тапками закидают, если я не права.

Остатки здравого смысла удерживают от революции. Да чиновникам выгодно, а те кто повыше они знают об этом? Вроде глобальностратегические задачи уже закончились и Медведев был ориентирован на работу в стране. А мы можем кому-нибудь постучать и рассказать, собрав все материалы, пусть фактами, их достаточно, мы упустим эмоции, цифры и так ужасающие. Ведь в кабинетах сидят люди и когда-то у них были светыле головы, и их можно растормошить. Ведь сироты и проблема сиротства с государственной точки зрения это тоже проект - обозначь проблему, объяви конкурс на ее решение - выбери оптимальный (не без участия общественности) и воплощай. Мы можем что-нибудь сделать?

Этот проект итак объявлен.
И каждое министерство и департамент уже получили по бюджету на войну с сиротством и уже делят между собой кто же главный по сиротскому вопросу...

И конечно много показухи и мало дел.
Зато куча отчётов о свершениях.

Мы иногда на них бываем. И тогда слушая всех этих людей, хочется как в анекдоте сказать "хочу в ссср!".

Но есть регионы которые реально работают. Есть отдельные организации. Отдельные люди....

Истинная правда, все чаще в этом убеждаюсь .... А на директоров которые пытаются хоть как-то исправить ситуацию, смотрят как ни ненормальных...

Улыбнуло...так и хочется сказать - спасибо господину М. за наше счастливое детство...