СМИ о нашем Фонде, форуме, Тема 2010 г. Или хотя бы с упоминанием... Опции

[Марина (Гелиевна...]

Тогда понятно.

Я не против иностранного -но после нашего.

Аналогично.
_______________________________________________________________________________
_______________________________________________________________________________

"Комсомольская правда", 28.06.2010
http://www.kp.ru/daily/24513.5/663557/
Подарите ему маму, хотя бы временную...

Только благодаря лечению и занятиям с няней у Степашки появился шанс найти маму.
Часто у больных малышей-сирот нет шансов на необходимое лечение, потому что они не могут обслуживать себя в больнице. А ухаживать за ними некому, ведь на личную няню нужны деньги, которых нет
Ярослава ТАНЬКОВА — 28.06.2010

Моей подруге недавно довелось полежать в больнице с маленькой дочкой. По соседству находилась палата с ребенком-сиротой. Перегородки - стеклянные. Больничных нянечек не хватает...

- Дочь жалась ко мне, а тот малыш жался носом к стеклу. Он смотрел на нас полными слез глазами, стучал кулачком и кричал: «Мама-а!» Ему было так же больно и плохо, как моей дочке. Но у нее была я, а у него никого. Некому утешать, некому дуть на пальчик, из которого взяли кровь...

Так выглядят больничные будни обычного сироты. А что делать детям с отставанием в развитии? Тем, которые ни умыться, ни поесть без помощи не могут... Причем единственный шанс научиться всему этому - лечение. Но его не будет, потому что никто не возьмет ребенка-инвалида без присмотра в больницу. Ведь ему нужен уход, а персонала и так не хватает.

- Единственный выход для таких детей - няни! - рассказывают волонтеры фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам». - Но женщин, способных работать бесплатно и даже за ту сумму, которую мы можем предложить, увы, немного. Мы - волонтеры - можем прибежать в больницу на пару часов, принести продукты, лекарства, но кто-то должен оставаться там постоянно. Менять памперсы, следить за приемом лекарств, водить на процедуры, заниматься с ребенком по его личной программе... Зачем? Порой это единственный, решающий шанс малыша попасть в детдом для «нормальных» сирот, из которого есть выход в семью, а не медленно умереть овощем в доме инвалидов, куда усыновители не приходят.

Например, 3-летний Степа (на фото) ходит еле-еле, только за ручки, в памперсе - порок развития спинного мозга. Но то, что мальчик вообще начал ходить, научился говорить спасибо, - результат лечения в больнице и заслуга няни. Только благодаря этому Степа, возможно, все же найдет маму.

- В среднем в месяц мы оплачиваем труд десяти нянь, - рассказывают волонтеры. - Но, увы, денег не хватает (1575 рублей в сутки - это ежемесячно 450 000 рублей). Пожалуйста, помогите нашим детям!

Телефон: (495) 789-15-78.

Счета и истории других детей - на нашем сайте.

Рубрику «Кому сегодня нужна ваша помощь» cмотрите на сайте.

Именно благодаря няне оплаченной фондом 5-летний Илюша с травмой позвоночника перестал быть закрытым и молчаливым «бревнышком» с отсутствующим взглядом. Его индифферентность сменилась робкой нежностью, как будто он и хочет тепла и боится. Теперь он любит брать за руку, прижиматься, он готов сидеть в обнимку вечно.- только не отпускай. И дефектолог смогла написать про него: «быстро откликается на хорошее… Идеальный ребенок для усыновления». А не было бы этого «хорошего», то есть няни, не было бы и этого резюме, столь важного для органов опеки.

Маришка – «двухгодовастик» в теле 12-летнего подростка. Ей необходима операция на ноге. Это позволит ей нормально ходить, а не ковылять еле-еле, это позволит ей носить обувь и не натирать деформированную стопу, которая закостенела с положении «на мысочке». Но попав в больницу,она обняла подареного мягкого Винни-Пуха и села на свою кровать, боясь сдвинуться с места. Волонтерам позвонили из отделения: «она не может быть одна». От того, будет ли няня, зависит будет ли операция вообще. Второй раз Марину в больницу просто не возьмут.

У 6-летней Сонечки огромные очи с длиннющими черными ресницами. Кажется, что она видит вас насквозь! На самом же деле малышка родилась глубоко недоношенной и слепо-глухой. В доме ребенка она не развивалась. Приучилась только сидеть в кровати, отдельно от всего мира. И в больнице все началось с истерик и закусанных в кровь ручек. Но все уже позади… Доктора восстановили у Сони зрение на уровне свето-теневого восприятия, поставили слуховые аппараты и теперь девочка слышит, а значит активно развивается. Все это стало возможно только благодаря няне, которая занималась с малышкой.

К телефону для желающих помочь:

Дополнительную информацию можно посмотреть на сайте: otkazniki.ru

Адрес для дополнительных вопросов: info@otkazniki.ru

Счет для пожертвований в рублях:
Получатель: Благотворительный фонд "Волонтеры в помощь детям-сиротам"
ИНН 7706412841
КПП 770601001
р/с 40703810438040104602 в Тверском отделении № 7982/01536
Сбербанка России г.Москва
к/с 30101810400000000225
БИК 044525225

Для оплаты ЯндексДеньги или WM можно воспользовать формой на сайте : www.otkazniki.ru/charity_wm.php

Также для пожертвования можно воспользоваться терминалами QIWI и SprintNet.

Причина редактирования: Masha Pressa: Приношу свои извинению автору комментария. Добавила сюда заметку из КП, чтобы хронология не нарушилась и статья не затерялась.

[kolibri]

Интервью с Еленой Альшанской на РИА Новости


Социальное сиротство надо «лечить» социальными гарантиями - Альшанская

Сюжет: Деятельность волонтерских организаций в России

15:36 06/07/2010

Государство должно предоставить российским семьям как можно больше социальных гарантий и перестать вмешиваться в процесс воспитания детей, а предоставить эту возможность общественным организациям. Только в этом случае удастся максимально эффективно решить проблему социального сиротства, заявила в интервью РИА Новости руководитель Благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» (Отказники.РУ)» Елена Альшанская.

- В России работает немало благотворительных фондов. Чем фонд «Отказники» отличается от других?

- Наш фонд, конечно, называется фондом, но, честно говоря, нас самих это название время от времени смущает, потому что, по большому счету, мы – крупное волонтерское объединение. Самая главная идея, которой мы следуем и которую планируем развивать в дальнейшем: своим активным участием люди могут менять общество. Вовлечение людей и изменение доступными средствами того, что нам не нравится в окружающем социальном пространстве, и есть основная идея нашего фонда.

- Какое направление работы в деятельности фонда является приоритетным?

- Мы объединялись для решения конкретной социальной проблемы: социального сиротства. Это и есть наше приоритетное направление. Еще два ключевых проекта: «Профилактика социального сиротства» - это помощь семьям, в сложной жизненной ситуации, профилактика отказов от детей и «Территория без сирот» - содействие семейному устройству детей, работа с органами опеки и попечительства, создание сайтов для них и консультировование принимающих семей.

Фото: Благотворительный фонд "Волонтеры в помощь детям-сиротам".
ДетиПроект, о котором хочется сегодня отдельно рассказать, потому что ему сейчас в первую очередь мы ищем поддержку, это проект «Дети в беде» - помощь больным детям, которые остались без родителей, живут в сиротских учреждениях. Команда помощи детям в беде лично занимается именно детьми, переговорами между инстанциями - дом ребенка – больница - по поводу госпитализации, наблюдения за ходом лечения.

- Каковы особенности общения, оказания помощи больным сиротам?

- Дети, которые остались без самых близких людей, это дети, пережившие чудовищную травму. Сложно представить, что происходит в душе маленького человечка, потерявшего самое важное – семью. Когда ты ничей и общий одновременно, детство в коллективной системе детских приютов – это очень грустно.

Когда наши дети болеют, мы понимаем, что они нуждаются в особом уходе. Если ребенок рождается с диагнозом, особой потребностью в уходе, мы понимаем, что он нуждается в заботе в два раза больше. И если наш маленький ребенок попадает в больницу, мы обязательно стараемся быть рядом. У сиротского учреждения нет возможности выделить на все время лечения отдельного сопровождающего, и в итоге дети находятся в больнице одни или не госпитализируются.

Операции и практически все лечение для детей сирот у нас в государстве бесплатны. Но дети, которые нуждаются в дополнительной заботе остаются при этом совсем одни. Мы стараемся обеспечить ребенку человека, который бы находился с ним рядом на лечении. Это наши няни, которых мы находим. Все няни проходят собеседования у психолога.

- Няни работают бесплатно, как волонтеры, или получают за свой труд зарплату?

Няни получают за свой труд зарплату. Дело в том, что с такими детьми надо в больнице находится постоянно и круглосуточно и осуществлять уход. Няни живут с детьми в больницах зачастую по месяцу или даже больше, конечно, найти волонтеров, которые смогут жить месяцами в больнице с детьми без оплаты невозможно.

Сейчас одна из самых насущных наших проблем как раз находить бесконечные средства на оплату нянь. У нас есть проверенные няни, с которым фонд сотрудничает на постоянной основе. Но катастрафически не хватает денег на их оплату. Труд нянь оплачивается из пожертвований обычных неравнодушных людей: кто сколько может, переводит на счет Фонда средства, указывая при этом, на няню для какого ребенка предназначено пожертвование. Поступление средств благотворители могут отследить в отчетах, которые волонтеры-кураторы ведут в темах по лечению детей на нашем форуме. Получается, что волонтеры занимаются детьми, естественно, добровольно и бесплатно. Они общаются с врачами и детскими учреждениями, координируют их, обеспечивают детей всем необходимым и время от времени навещают их.

А вот няням необходимо платить зарплату. Ведь няня как мама: ложится с ребенком в больницу и находится с ним до самой выписки круглосуточно без выходных. Без средств к существованию это не под силу никому.

Фото: Благотворительный фонд "Волонтеры в помощь детям-сиротам".
Няни в больницахНяни - это женщины, прошедшие собеседование с психологом и отлично зарекомендовавшие себя при работе с нашими «сложными» детьми. Ведь надо понимать, что быть с нашими подопечными очень не просто. Многие из них инвалиды и/или имеют задержку в развитии, как следствие, у многих совершенно не развиты даже навыки самообслуживания, очень часто, дети не умеют общаться и адекватно вести себя в палате с домашними детьми. Поесть, поменять подгузник, искупаться, сходить на процедуры — все это возможно только благодаря няням. Кроме того, няни всевоможными способами развивают детей: они прививают им необходимые навыки, учат жить по мере возможности самостоятельно, занимаются и играют с детьми. За время госпитализации в развитии детей всегда происходит большой скачок, выписываются они другими людьми, а иногда — прямо в семьи.

Очевидно, для работы с такими детьми нужен опыт, устойчивая психика, а, главное, желание понять их и помочь, преодолевая все сложности.

Сейчас детей у нас очень много, команда работает всего с 2008 года и уже более 70 человек прошли через наши «руки», за один этот год прошли лечение порядка тридцати человек. И одновременно могут проходить лечение 10-12 детей из тех, кому необходима няня. И дети нуждаются в людях, которые готовы внести свою лепту в оплату их труда.

- Сколько детей удалось вылечить за все время работы фонда?

- За три года 73 ребенка прошли через наши руки, получили или обследование или лечение. Конечно, таким детям больше всего на свете нужна семья. К сожалению детей, которые нуждаются в лечении, особом уходе в семьи берут не часто. Сейчас мы разрабатываем новую программу по поиску родителей для «особых» детей, которые нуждаются в уходе, дополнительном лечении. Мы пытаемся разыскать родителей, готовых постоянно заниматься здоровьем ребенка, и стараемся оказывать родителям посильную помощь: психологическую, юридическую. Родители, которые принимают в семьи «особых» детей, будут знать, что мы не оставим их наедине с проблемами. Сейчас, по крайней мере, в Москве, активно развивается сфера услуг для родителей и «особых» детей. Мы планируем сотрудничать с центрами, предлагающими программы реабилитации.

- Какие вы видите пути решения в России проблемы социального сиротства?

- Это, прежде всего, перестройка отношения государства к семьям. Государство должно, прежде всего, озаботиться возможностями для выживания семей на местах, и развитием сферы поддержки и перестать безаппеляционно вмешиваться в процессы семейного воспитания. И, главное, дать возможность все это делать общественным организациям. Мы много не просим: как минимум – не мешать, как максимум – поддержать.

Мы говорим, что у нас социальных сирот очень много, в семьи не берут, или берут, но возвращают. Вопрос в том, как они вообще попадают в сиротские учреждения. Должно быть равное, доступное, хорошее количество услуг, которые получает семья. Чтобы не доходить до грани, когда женщина оставляет ребенка, потому что негде жить или нечего есть.

Если на этом уровне начать заботиться о семье, то детей-сирот станет гораздо меньше. Останутся только те, у кого умерли все родственники, включая бабушек и дедушек, и дети, от которых сознательно отказываются, потому что никак не хотят их воспитывать. Это, конечно, тоже огромный вопрос к нам как к обществу, как мы дошли до жизни такой, что отказ от родительства воспринимается как нормальная ситуация. Также необходима работа с приемными семьями, которые при наличии развитой сферы услуг, а не бесконечного контроля, научатся справляться с проблемами воспитания приемных детей. И если все это будет, проблема перестанет быть такой вопиющей и сойдет на нет сама по себе.

- Как волонтеры узнают об «отказниках.ру», о фонде?

- Чаще всего о нас узнают либо из Интернета, либо через какие-то печатные СМИ, иногда по «сарафанному радио» или от других волонтеров. Также мы активно участвуем в выставках, проводим акции по сбору помощи для детей в гипермаркетах, на православных выставках, где нас тоже замечают. Но основной источник информации для будущих волонтеров, все же - Интернет.

- Можно ли проанализировать ситуацию с волонтерами фонда: например, сколько волонтеров пришло в фонд и сколько ушло?

- Некоторые волонтеры по 4-5 лет работают, все больше углубляясь в волонтерство, привлекая новых добровольцев. Некоторые уходят очень быстро, не выдержав эмоциональной нагрузки или почувствовав, что наша атмосфера им не подходит.

А еще волонтерство - это ответственность и регулярность. На импульсе многие готовы пообещать сделать работу, которую потом, когда улягутся эмоции, не могут выполнить. Подождать, когда улягутся эмоции – очень важно. Но также очень важно понимать, что эта сфера деятельности действительно связана с сильными переживаниями. Ведь волонтерство – постоянная работа с теми, кто зачастую находится в очень тяжелой ситуации! И очень хочется тут же спасти весь мир и все изменить, увы, это невозможно. Изменения постепенно складывается из множества наших усилий. И иногда не видя сиюминутного и всеобъемлющего результата от своей деятельности, человек теряет надежду и веру, что может реально помочь. И уходит.

Человек, зачастую, ожидает подвига, это дает очень приятные ощущения. Но ведь важно именно не допустить ситуацию, когда героизм – единственное средство для решения проблем.

Ссылки: http://www.rian.ru/interview/20100706/252560307.html
и это же интервью - на сайте "Дети в беде" - http://www.deti.rian.ru/krplanom/20100706/200022860.html

[Masha Pressa]

Интервью с Еленой Альшанской на РИА Новости

Сколько же народу поработало над этим интервью! Всех и не перечислишь Всем огромное спасибо за труд

[Masha Pressa]

http://www.forbesrussia.ru/stil-zhizni/bla...omoch-nuzhdayus
Оригинальный материал, мы упомянуты в качестве Фонда, который готов принимать "детскую одежду и обувь, игрушки". Вообще говоря, это здорово, что мы попали в аналитический материал Forbes. Кто-нибудь с ним сотрудничает?

Как избавиться от ненужных вещей и при этом помочь нуждающимся
Избавиться от вещей иногда сложнее, чем их купить. Forbes предлагает несколько способов как это сделать
Георгий Алпатов | 07 июля 2010 16:27

http://www.forbesrussia.ru/stil-zhizni/bla...omoch-nuzhdayus

Благотворительную помощь можно оказывать по-разному: кто-то оказывает финансовую поддержку благотворительным фондам, кто-то закупает на свои деньги памперсы и спортивный инвентарь для детских домов, кто-то тратит свободное время на волонтерскую работу — все это разные уровни вовлеченности. На самом деле помочь нуждающемуся может практически любой — достаточно просто провести ревизию в своем доме и отобрать вещи, ставшие ненужными.

Впрочем, отдавая ненужные вещи благотворительным организациям, стоит держать в голове, что это не просто еще один способ утилизации, а добровольный акт помощи такому же человеку, как и вы, оказавшемуся в трудной жизненной ситуации. Поэтому забывать об уважении нельзя. Не стоит отдавать дырявые штаны с пузырящимися коленями или телевизор, прогревающийся сорок минут. Вещи должны быть в хорошем состоянии — одежда должна быть чистой, техника должна работать исправно, мебель должна быть без заметных механических повреждений, а книги — без вырванных или испорченных страниц.

После того как вещи отобраны, остается самое сложное — определить, кому их можно было бы отдать. Forbes составил краткий гид, который поможет принять правильное решение.
Взрослая одежда и обувь

Даже у обычного человека, не слишком внимательно следящего за последними модными тенденциями, со временем скапливается большое количество ненужной одежды. Какие-то вещи вызывают неприятные воспоминания, какие-то перестают казаться модными, какие-то просто перестают нравиться. Постепенно гардероб заполняется рубашками, штанами и платьями, которые вряд ли когда-нибудь будут надеты. В таком случае почему бы не разгрузить свой гардероб и помочь тем, кому эта одежда могла бы пригодиться?

Куда отдать:

1. Центры социального обслуживания и центры социальной помощи для бездомных граждан (полный перечень с контактными данными находится на сайте Департамента социальной защиты населения Москвы: здесь

2. Храм Косьмы и Дамиана в Шубине (Столешников переулок, 2, тел. (495) 629 41 04); вещи принимаются каждую среду и пятницу с 12:00 до 16:00.

3. Храм Иоанна Воина на Якиманке (ул. Большая Якиманка, 46, тел. (499) 238 20 56); прием вещей ежедневно с 10:00 до 19:00.

4. Николо-Перервинский монастырь (ул. Шоссейная, 82, тел. (495) 354 49 65); прием вещей ежедневно с 7:00 до 20:00.

5. Фонд помощи заключенным (ул. Анатолия Живова, 1, тел (499) 259 06 23); здесь собирают одежду темных расцветок, предпочтительно теплую.

6. Благотворительная организация помощи беженцам и вынужденным переселенцам «Гражданское содействие» (ул. Долгоруковская, 33, стр. 6, тел. .(499) 973-54-74); приемные дни — понедельник, среда (с 10:00 до 20:00), пятница (с 10:00 до 15:00).

Общие требования: предварительно одежду следует постирать; вещи, требующие ремонта, не принимаются.
Детская одежда и обувь, игрушки

Дети растут стремительно и незаметно и уже спустя полтора-два года после рождения помимо приятных воспоминаний остается ворох комбинезонов, шапочек и платьиц. Если в семье нет младших братьев и сестер, которые, по умирающей сегодня традиции, донашивают одежду за старшими, то почти наверняка через несколько лет в шкафах скопится ворох одежды, которая уже мала, и игрушек, которые уже неинтересны.

Вряд ли стоит напоминать о том, что не все дети имеют возможность подходящим образом одеваться и регулярно получать новые игрушки. Как правило, такие дети живут в малообеспеченных семьях, а также в детских домах — некоторые годами проживают в больницах из-за нехватки мест в государственных учреждениях или проблем с оформлением. Помочь им можно либо через благотворительные организации, либо обратившись напрямую в соответствующие учреждения.

Куда отдать:

1. Фонд помощи детям «Детские Домики» (Большой Саввинский пер., 4, тел. (495) 645 55 68) — принимает вещи самостоятельно и рекомендует учреждения, где есть нехватка вещей. Кроме того, на сайте есть исчерпывающие справочники по детским учреждениям и благотворительным организациям по всей России.

2. Благотворительный фонд «Волонтеры в помощь детям сиротам», более известный как «Отказники.ру» (тел. диспетчерской службы (915) 097 87 78; вещи регулярно принимаются в пунктах сбора помощи, но предварительно необходимо позвонить.

Общие требования: игрушки должны быть исправны, пригодны для использования; одежда должна быть чистой, незастиранной, без катышков. В московских детских домах ношеную одежду не берут вообще, поэтому сдавать ее стоит через благотворительные организации, которые распределяют вещи по региональным учреждениям.
Книги

Самой логичной выглядит идея отдать книги в библиотеку, где их сможет взять любой желающий. Но на поверку это не так уж просто — многие библиотеки, наоборот, сами раздают горы списанной литературы. Поэтому для начала необходимо разобрать вашу кипу на категории и определить, куда какие книги лучше отдавать.

В случае когда избавиться от прочитанных книг нужно быстро, можно просто выставить их в своем подъезде — скорее всего, через день-два их все разберут. Но если есть возможность потратить больше времени и приложить немного больше усилий, удовлетворение от проделанной работы будет в разы ощутимее.

Куда отдать:

1. Произведения школьной программы, русскую и зарубежную классику проще всего отдать в ближайшую школу; адрес можно уточнить в районной управе.

2. Беллетристику и периодические издания — в Фонд помощи заключенным (ул. Анатолия Живова, 1, тел. (499) 259 06 23). Периодику также можно сдать практически в любую библиотеку — в отличие от книг, журналы и газеты библиотеки принимают с радостью.

3. Духовную литературу можно отдать в церковные библиотеки — в зависимости от конфессии. К примеру, Синодальная библиотека Московского Патриархата имени Патриарха Алексия II (Андреевская набережная, 2, тел. (495) 135 71 28) принимает православную литературу.

4. Книги для детей — в фонды «Детские домики» и «Отказники», либо в ближайший детский сад.

5. Техническую литературу можно отдать в научно-технические библиотеки. Например, в Российскую научно-техническую промышленную библиотеку (ул. Кузнецкий Мост, 21/5, тел. (495) 621 23 73) или в библиотеки при технических вузах и средне-специальных учебных заведениях. Тут нужно ориентироваться на тематику книг и обязательно предварительно позвонить.

Общие требования: для относительно старых изданий допускается потертая обложка и легкие повреждения. В остальных случаях книги и журналы должны быть в очень хорошем состоянии, без вырванных, выпадающих и разрисованных страниц, нерассохшиеся, без повреждений обложки.
Компьютеры, бытовая техника, электроника

По скорости устаревания с индустрией моды может поспорить разве что электронная промышленность. Производители не устают выдумывать новые приспособления и улучшать уже существующие. Компьютер, купленный за тысячу долларов сегодня, через два года будет стоить около трехсот долларов, а через пять лет его вообще невозможно будет продать. Примерно то же происходит и с сотовыми телефонами, телевизорами и фотоаппаратами. В результате гонки за прогрессом дома сам собой образуется мини-музей достижений современной электронной промышленности. Техника забрасывается в дальний угол, хотя могла бы еще и послужить на благо других людей, имеющих ограниченные возможности для приобретения новинок.

Куда отдать:

1. Районные Центры социального обслуживания.

2. Благотворительная организация «Московское Благотворительное Движение» (ул. Волхонка, 5/6, стр. 7, тел. (495) 203 29 87); ежедневно, кроме выходных, с 11:00 до 15:00. Здесь помогают людям, оказавшимся в экстренной ситуации — внезапная гибель кормильца, пожар и т. п.

3. Федерация физкультуры и спорта инвалидов г. Москвы (ул. Советской Армии, 6, стр. 1, тел. (495) 623 38 95); по предварительному звонку.

4. Московское отделение «Российского фонда милосердия и здоровья» (ул. Малая Лубянка, 16, тел. (495) 625 26 09); ежедневно, кроме выходных, с 10:00 до 17:00. Оказывает помощь малоимущим, одиноким пенсионерам, инвалидам и другим социально уязвимым категориям граждан.

5. Благотворительная организация помощи беженцам и вынужденным переселенцам «Гражданское содействие» (ул. Долгоруковская, 33, стр. 6, тел. (499) 973 54 74); приемные дни — понедельник, среда (с 10:00 до 20:00), пятница (с 10:00 до 15:00).

6. Также можно обратиться в ближайшую школу, возможно, там требуется компьютер для компьютерного класса.

Общие требования: вся техника должна исправно работать и не иметь серьезных повреждений, допускаются царапины и потертости на корпусе. Компьютер должен быть достаточно мощным, чтобы на нем запускались все основные современные программы.
Мебель, предметы интерьера

Мебель, в отличие от одежды и электроники, покупается всерьез и надолго, поэтому избавляться от нее приходится не так уж часто. Соответственно, и спрос на нее у нуждающихся особенно специфичен.

Острее всего в предметах интерьера нуждаются выпускники детских домов. Государство выдает им квартиры, но денег на обустройство у таких новоселов обычно не хватает. Поэтому если вы готовы передать что-то из мебели на благотворительность, стоит позвонить в детские дома и договориться о передаче своих вещей выпускникам. Можно также предложить бытовую технику, которая недоступна детдомовцам по тем же причинам.

Кроме выпускников детских домов мебель необходима людям, попавшим в экстренную ситуацию, связанную с потерей имущества (например, при пожаре), а также малообеспеченным и многодетным семьям, которые не могут себе позволить купить что-то существенное.

Готовясь отдать мебель или что-то громоздкое, следует учесть, что далеко не все нуждающиеся готовы оплатить расходы на перевозку и делать это, возможно, придется собственными силами. Не забывайте, что вы делаете не одолжение или услугу, а пытаетесь помочь.

Куда отдать:

1. Выпускникам детских домов. Для поиска детского дома в Москве можно воспользоваться справочником фонда «Детские домики».

2. Районные Центры социального обслуживания.

3. Благотворительная организация помощи беженцам и вынужденным переселенцам «Гражданское содействие» (ул. Долгоруковская, 33, стр. 6, тел. (499) 973 54 74); приемные дни — понедельник, среда (с 10:00 до 20:00), пятница (с 10:00 до 15:00).

4. Московское отделение «Российского фонда милосердия и здоровья» (ул. Малая Лубянка, 16, тел. (495) 625 26 09); ежедневно, кроме выходных, с 10:00 до 17:00.

5. Кроме того, можно разместить объявление в муниципальных общежитиях для незащищенных слоев населения и студенческих общежитиях.

Общие требования: хорошее состояние: например, шкаф должен закрываться нормально, а из дивана не должны торчать пружины; помните — сломанную мебель никто не примет, хотя, конечно, разбитое стекло в дверцу серванта можно вставить и потом.

[Masha Pressa]

http://www.patriarchia.ru/db/text/1212946.html

Союз волонтерских общественных движений провел день открытых дверей

7 июля 2010 г. 14:07

5 июня 2010 года в Патриаршем центре духовного развития детей и молодежи при московском Свято-Даниловом монастыре Союз волонтерских общественных движений провел День открытых дверей.

Цель встречи — знакомство с направлениями добровольческой работы, общение с волонтерами и координаторами групп, возможность узнать условия вступления в добровольческие организации, сообщает сайт Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи.

В мероприятии приняли участие: общественная организация «Клуб волонтеров» (помощь детям в детских домах и интернатах); волонтеры фонда «Подари жизнь» (помощь больным детям); фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» (помощь детям-отказникам в больницах); добровольческое движение «Даниловцы» (помощь больницам, приютам, центрам временного содержания несовершеннолетних).

Как отметил на встрече руководитель волонтерских программ фонда «Подари жизнь» В. Хромов, фонд «Подари жизнь» и движение «Отказники» имеют узкую направленность: первые помогают детям с тяжелыми раковыми заболеваниями, вторые — опекают в больницах малышей до двух лет, от которых отказались родители, помогают устроить их в семьи. Оба движения работают уже много лет и объединяют людей разных возрастов и взглядов, готовых помогать детям.

Члены «Клуба волонтеров» — это, в основном, молодежь 20-30 лет. Объектом своей заботы они избрали детские дома и интернаты в регионах. По словам одного из организаторов «Клуба волонтеров» И. Екушевского, детям в таких учреждениях «значительно хуже, чем в Москве». Поэтому каждую субботу добровольцы навещают региональные детские дома, помогают, устраивают праздники и просто дружат с детьми, которым больше всего не хватает не материального обеспечения, а «нормального человеческого общения», как утверждают члены движения. Всего в сфере деятельности «Клуба волонтеров» — 35 детских учреждений, каждое из которых добровольцы навещают от трех до девяти раз в год.

К «Даниловцам» тянутся, в основном, православные молодые люди, однако движение открыто для всех, подчеркнул на встрече сотрудник ПЦДРМ Ю. Белановский. По его словам, особенность «Даниловцев» состоит в том, что волонтеры ведут работу в самых разных направлениях: они помогают детям и их родителям в больницах, «трудным» подросткам в наркологическом диспансере и в социальном приюте, взрослым — в больнице, пенсионерам — в Центре социального обслуживания, проводят благотворительные ярмарки и т.д.

Как пояснил Ю. Белановский, «Даниловцы» уделяют много внимания подготовке новичков к волонтерскому служению, а также проблемам командного взаимодействия и психологической поддержки для тех, кто посвящает свободное время служению больным и нуждающимся.

Участники мероприятия отметили, что большую роль в организации всех добровольческих движений играет Интернет. Так, общение в сети является основным инструментом привлечения новых членов движений: по словам И. Екушевского, в среднем в сутки на сайт «Клуба волонтеров» заходят несколько тысяч человек, некоторые из них потом становятся активистами клуба.

Союз волонтерских общественных движений создан в 2009 году с целью объединения и консолидации усилий добровольческих организаций в сфере благотворительной деятельности. День открытых дверей 5 июля — не первое совместное мероприятие организации: в июне 2010 года подобная встреча уже проходила, ее посетили несколько десятков молодых людей, желающих больше узнать о волонтерстве. 19-20 июня члены движении провели первый совместный слет добровольцев в Подмосковье, сообщает «Благовест-инфо».

Патриархия.ru

[Masha Pressa]

Очень трогательная заметка, с теплым отзывом о наших волонтерах в Туле. Ребята, как здорово, что вы помогаете этим детям!!!
http://www.tula.rodgor.ru/news/t_gorod_oblast/38369/

Жители Тульской области сделали лучшую соцрекламу
01.07.2010 16:49
Проект Социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних вошел в финал Всероссийского конкурса.

28 июня 2010 года в Государственной Думе Российской Федерации прошло награждение финалистов Всероссийского конкурса социальной рекламы «Новый взгляд». Сотрудники Социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних Киреевского района вместе с воспитанниками создали проекты для участия в двух номинациях – «Социальный плакат» и «Социальное видео».

Работы объединила тема «Дорогой добрых дел» - о добровольческом волонтерском движении. Дело в том, что с Социально-реабилитационным центром уже давно сотрудничают волонтеры из Москвы (из общественной организации «Волонтеры в помощь детям-сиротам»). Несколько раз в год ребята приезжают из столицы к воспитанникам центра, поздравляют их с праздниками, вручают подарки.

После победы в региональном этапе творческие работы «Дорогой добрых дел» были замечены экспертной группой и вошли в финал конкурса. А по итогам голосования на сайте проекта видео «Дорогой добрых дел» набрало наибольшее число голосов.

На конкурс было представлено более 400 тысяч работ, в нем участвовало более 80 регионов страны, поэтому победа стала очень приятным и радостным событием для сотрудников и воспитанников реабилитационного центра.

По инициативе сотрудников центра, в том числе директора Елены Вячеславовны Бабыкиной, теперь весь город принимает участие в новом социальном проекте. «Город без жестокости к детям» - это Всероссийский конкурс социальных программ по пропаганде здоровой и дружеской атмосферы в семьях. Елена Вячеславовна лично обратилась к администрации с инициативой принять участие в проекте, ее предложение было поддержано. В Киреевске уже проведено немало городских мероприятий и акций в различных социальных учреждениях. Впереди – новые программы и борьба за победу теперь уже всем городом.

[Masha Pressa]

В журнале Гете-института To4ka-Treff вышла статья о деятельности нашего фонда. СПАСИБО журналистке Ольге Курилиной, которая прониклась тем, что мы делаем
Кстати, по ссылке можно прочитать статью на немецком языке, для переключения языка нужно нажать кнопку в правом верхнему углу страницы.
09.07.10
To4ka-Treff: Культурный обмен и молодежная журналистика по-немецки и по-русски
http://www.goethe.de/ins/ru/lp/prj/drj/top/woh/ru6246503.htm

Волонтеры и их маленькие подопечные

Как сделать мир лучше – добрее и человечнее? Можно, например, помочь детям, оставшимся без семьи. Отказники – дети, от которых отказались в роддоме, в больнице, которых забрали из социально неблагополучных семей государственные органы опеки. У них нет родителей, родственников. Они никому не нужны. Оставшиеся без своих родных дети находятся в больницах.

Перед переводом в дом ребенка или в новую семью дети должны пройти обследование, которое временами затягивается на долгие месяцы. К сожалению, средств на обеспечение таких детей в больницах многих российских регионов не хватает. Да и у врачей и медсестер нет возможности постоянно уделять внимание каждому ребенку. Ведь больница – не детский сад: врачи должны, в первую очередь, вылечить своих маленьких пациентов. А воспитание и обучение малышей – родительское дело.

Волонтеры против социального сиротства

В 2004 году в России появилось объединение волонтеров – общественное движение «Волонтеры в помощь детям-сиротам». В 2007 году объединение было преобразовано в Фонд, участниками которого являются люди доброй воли или волонтеры. Они помогают детям, которые остались без родителей, семьям, в сложных ситуациях и семьям, принявшим детей на воспитание. Разумеется, все без исключения участники этого движения считают, что социальное сиротство – это диагноз болезни всего общества. С этим надо что-то делать.

Волонтеры помогают детям в больницах, в домах ребенка, детских домах, приютах. Они помогают принимающим семьям, которые решили взять на воспитание брошенного ребенка. Но сначала волонтеры работают в так называемых «кризисных семьях». Волонтеры прилагают все усилия для того, чтобы ребенок, по возможности, рос в семье – со своими родными родителями.

Конкретная помощь

Что делают волонтеры? Чем они могут помочь сиротам? Волонтеры занимаются сбором денег и вещей, помогают семьям встать на ноги. Они ухаживают за детьми в больницах: кормят их, помогают ходить маленьким пациентам, разговаривают, играют с детьми. Одна из важных задач волонтера – найти деньги на дорогое лекарство или на дорогостоящую операцию, ведь Фонд существует на частные пожертвования и гранты. А это не регулярный источник финансовых средств.

Большинство детей сирот проходит лечение бесплатно. Чтобы такое бесплатное лечение стало возможным, необходимо сначала добиться выделения денежных средств, «выбить» квоты. Получением этих «лечебных» квот, обычно, заниматься некому. Здесь тоже могут помочь волонтеры: их задача – ездить по разным организациям и оформлять документы.

Найти няню каждому маленькому пациенту

Няня, добрая, заботливая и мудрая, как Мэри Поппинс – мечта любого маленького подопечного волонтеров, который лежит в больнице. Няня, которая приезжает в больницу, интересуется, что происходит в жизни ребенка, рассказывает ребенку, что происходит за стенами больницы, держит за руку во время процедуры - просто необходимость в жизни маленьких пациентов. Еще няня должна уметь сделать правильную зарисовку ножки ребенка, чтобы заказать ортопедические ботиночки. Разумеется, у таких нянь должны быть все профессиональные навыки патронажной медицинской сестры. Волонтеры собирают деньги на оплату труда таких нянь. Денег этих постоянно не хватает. Таким образом, няни в больницах – постоянная забота, всегда актуальная тема. О ежедневных заботах волонтеров можно прочитать тут. (Ссылка: http://www.otkazniki.ru/index.php?id=279) )

Как помочь?

Ситуация особенно сложная в детских домах и больницах отделенных от Москвы регионов. Волонтеры стараются исправить эту ситуацию. За 2009 год оказана помощь более 120 учреждениям из различных регионов России.

В Фонде всегда есть вакансии для новых волонтеров и целый раздел, посвященный «срочной помощи». Как помочь? Очень просто: постоянно нужен транспорт, финансовая поддержка, необходимо работать в Интернете, нужно узнавать по телефону различную информацию. Наконец, нужны просто умелые руки, - мастера, которые помогут что-нибудь отремонтировать в детском доме, побелить потолки, поклеить обои.

Маленьким подопечным волонтеров нужны лекарства, детская одежда, игрушки. В любой больнице невозможно обойтись без памперсов, детской присыпки, детских бутылочек и многих других мелочей.

Волонтер – это не профессия. Волонтеры не получают денег за свою помощь. Ведь они – люди доброй воли: работают бесплатно. Миссия волонтера в том, чтобы сделать мир добрее и человечнее. Объединение «Волонтеры в помощь детям-сиротам» объединяет людей разных профессий. Помощь детям – это зов их души, призвание, без которого они не представляют своей жизни.

Хочешь быть волонтером? Кликай сюда: http://www.otkazniki.ru/
Ольга Курилина, 26
в настоящее время проходит практику в московской редакции То4ки-Treff

Copyright: To4ka-Treff
Июль 2010

[Masha Pressa]

А вот и второй материал Ольги Курилиной в To4ka-Treff. На вопросы отвечала (открою секрет) Оля Giedi. Оля и Оля, СПАСИБО за материал!
09.07.10

По ссылке можно прочитать статью на немецком языке, для переключения языка нужно нажать кнопку в правом верхнему углу страницы.

To4ka-Treff: Культурный обмен и молодежная журналистика по-немецки и по-русски
http://www.goethe.de/ins/ru/lp/prj/drj/top/woh/ru6246532.htm

Волонтеры: «Дел много, а людей мало»
Люди доброй воли – волонтеры – делают наш мир добрее и человечнее. То4ка-Treff побеседовала с волонтером Фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам" (отказники.ру) Ольгой, которая своим волонтерским трудом, своей добротой доказывает, что сироты не брошены.

Почему ты решила стать волонтером? Расскажи, как всё начиналось.

Несколько лет назад у меня появилось чувство неудовлетворенности, меня что-то тревожило, как будто я не делаю чего-то важного в своей жизни. Я пыталась понять, что же отсутствует в моей жизни, чего я не делаю. Прошел почти год, я захотела передать вещи своего ребенка детям-сиротам и обратилась к своей коллеге по работе, которая занималась благотворительностью. Коллега дала мне ссылку на сайт "отказников" с пунктами сбора помощи. Я собрала вещи, девушка-волонтер забрала их у меня.

Далее я зашла на форум "отказников" и стала читать все темы подряд, мне захотелось узнать, что же представляет собой благотворительность, в которой участвует моя коллега. Меня поразило, сколько оказывается вокруг людей, которым нужна помощь, потрясло, сколько боли вокруг. Первые месяцы я не могла без слез читать форум, возникло желание помогать, помогать и помогать. Я сначала активно помогала с перевозками на машине, покупала детские смеси, подгузники, хозяйственные товары, канцелярские принадлежности и т.п. для больниц. Постепенно сама стала помогать конкретной больнице, детскому дому и дому ребенка. Мой муж, когда узнал о моей деятельности, очень меня поддержал и тоже стал волонтером.

А что именно входит в твои волонтерские "обязанности"?

Я помогаю Муромскому реабилитационному центру для детей с ограниченными возможностями и детской больнице округа Муром, помогаю с транспортом на личном авто, веду один из наших складов.

Что тебе большего всего нравится в твоей волонтерской деятельности?

Мне нравится чувство удовлетворения, которое я получаю от своей работы.

Что труднее всего для тебя? Что самое сложное в работе волонтера?

Для меня самое сложное - это общение с разными людьми и не разочаровываться в людях.

Как стать волонтером? Что нужно для этого сделать?

Нужно иметь желание безвозмездно что-то для кого-то делать.

Как можно помочь твоей организации? Что могут сделать обыкновенные люди, - сами по себе? Чем могут помочь организации?

Нашему Фонду, на мой взгляд, нужны активные люди с организаторскими навыками, готовые качественно и безвозмездно работать. Необходимы люди, готовые курировать больницы, заниматься административной работой, помогать с транспортом, на складах, участвовать в наших акциях. Дел много, а людей мало.

Как ты справляешься с эмоциями? Появились ли у тебя профессиональные секреты волонтера?

С эмоциями мне справиться тяжело. Я большинство сложных ситуаций обсуждаю со своим мужем, который также является волонтером и активно мне помогает. Стараюсь напоминать себе конечную цель моей деятельности - оказывать помощь тому, кто в этом нуждается.

Помогает ли волонтерам государство? В чем заключается сотрудничество волонтерских организаций с государством?

К сожалению, ничего не знаю об этом.

Спасибо тебе за то, что ты делаешь! То4ка-Treff желает тебе успеха!

Хочешь быть волонтером? Кликай сюда: http://www.otkazniki.ru/
Ольга Курилина

Copyright: To4ka-Treff
Juli 2010

[Лена Альшанская]

Девушки,все замечательно, но огромная просьба, проверяйте наше название!
Мы не называемся «Отказники.ру – Волонтеры в помощь детям!» и никогда не назывались ,а это загадочное название курсирует из статьи в статью и я не раз уже с ним встречалась. Наша название написано сверху

[Masha Pressa]

Дорогие друзья!
Опубликована первая статья, авторы которой - волонтеры Фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам" в библиотеке нашего сайта! Вот она. http://www.otkazniki.ru/library.php?id=40Да, Да, это наши истории smile.gif

Пишите и присылайте ВАШИ ИСТОРИИ, которые еще не опубликованы! Чем больше историй, тем интереснее наша статья! Ничего страшного, если история будет написана непрофессионально, или с ошибками или... я не знаю, что еще может смутить. Напишите как можете! В волонтерской работе участвуют профессиональные журналисты и корректоры, так что ошибки есть кому поправить.

Путь к библиотечке волонтера:
Библиотека - Волонтеру на заметку - Волонтеры о волонтерстве - Личные истории

Кстати, поздравляю с новым разделом на сайте!
Огромное спасибо Juliett - за сбор историй, Dashka Yu - за написание статьи, Евгении Дума - за корректуру и Оле Лето за помощь в поиске корректора!
Вместе мы можем больше

[florencia]

Не знаю, было ли где-то, но все же...

Ссылки на статьи и заметки о фонде на сайте РИА Новостей:

http://www.rian.ru/interview/20100706/252560307.html - Интервью с Еленой Альшанской

http://www.rian.ru/spravka/20100701/251542042.html - Благотворительный фонд "Волонтеры в помощь детям-сиротам". Справка
http://www.rian.ru/society/20100526/238807196.html - Фонд "Отказники.ру" проведет обучающий семинар для волонтеров
http://www.rian.ru/online/20070209/60469846.html - Как помочь детям-«отказникам»? онлайн конференция с Альшанской, 2007 год
http://www.rian.ru/society/20070209/60480850.html - России необходим единый орган, отвечающий за детей-сирот - эксперты, 2007 год

[Masha Pressa]

В этом круглом столе для журнала "Фома" Лена Альшанская приняла участие уже давно, еще весной, статья вышла в июне, и вот только ее удалось найти.
Ювенальная юстиция как всегда актуальна...

http://www.foma.ru/article/index.php?news=...hrase_id=103454

№6/8
6 июня 2010
Тема номера
Ювенальная юстиция

ШАГ В ПРОПАСТЬ ИЛИ ПРЫЖОК НА МЕСТЕ?


Что такое ювенальная юстиция и чем обернется ее внедрение в нашей стране? Эти вопросы порождают немало разногласий, и в каждой позиции есть своя доля правды.
Мы решили показать читателям основные точки зрения по данному вопросу, обратившись за комментариями к людям, которые, что называется, «в теме», то есть профессионально занимаются вопросами семьи и детства.
Наши собеседники — Павел Астахов, уполномоченный при президенте Российской Федерации по правам ребенка; Елена Альшанская, президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» («Отказники.ру»); Антон Жаров, член адвокатской палаты Москвы, специалист по вопросам опеки и усыновления; Борис Клин, обозреватель газеты «Известия», автор множества материалов по теме ювенальной юстиции.

Что это такое


Павел Астахов: Ювенальная юстиция — это, по сути, отдельная система правосудия для детей. Ребенок ведь тоже может совершить правонарушение, но он не должен нести такую же ответственность, как и взрослый, потому что жизненного опыта у него еще мало, его личность еще не до конца сформирована. И что с ним делать? Сразу сажать в тюрьму? Или найти какой-то комплекс мер, позволяющих исправить этого ребенка, назначить адекватное наказание и, главное, не допустить, чтобы он в дальнейшем пошел по криминальной стезе?


Елена Альшанская: Идея ювенальной юстиции появилась на Западе в то время, когда в связи с развитием городов и экономическими катаклизмами проблема подростковой преступности, что называется, встала во весь рост. Одновременно с этим благодаря развитию гуманизма люди осознали, что у детей есть свои права, включая право на жизнь. Оформившись поначалу как отдельный суд для несовершеннолетних, со временем ювенальная юстиция эволюционировала. Сейчас существуют разные типы ювенальных систем. Главное в них (подчеркну, на Западе) — наличие отдельного судебного процесса по делам несовершеннолетних и реабилитационный («помогающий») подход вместо принятого у нас карательно-наказательного. Помимо этого, ювенальная юстиция там — это «социально насыщенная» среда: целая система социальных служб. В большинстве своем это общественные организации, которые делают помощь реальной.
При этом говорить о некой единой для всего Запада ювенальной юстиции нельзя. То, что называют этим термином в США, Франции и Канаде, — это три разные системы, непохожие друг на друга.

Антон Жаров: Дословно латинский термин «ювенальная юстиция» переводится как «правосудие для несовершеннолетних». Что это означает в наших условиях? Создание специализированных судов, подготовку судей, которые будут заниматься делами несовершеннолетних.
Кстати, ничего принципиально нового тут нет. Так, на сегодняшний день в Москве все дела по лишению родительских прав и другие споры, связанные с детьми, рассматривают одни и те же судьи — специализированный восьмой судебный состав в Московском городском суде. Кроме того, в нескольких российских регионах, например, в Ростовской области, проходит эксперимент по введению ювенальных судов. На практике это означает, что в Таганроге есть трое судей, которых разместили в отдельном здании и придали им в помощь человека, который является «помощником судьи с функциями социального работника». В его обязанности входит работа с подростками после вынесения приговора или судебного постановления. То есть он проверяет, устроился ли подросток на работу, пытается устранить административные препятствия к этому, помогает семье через социальные службы.
В общем-то, специализация суда — вещь совершенно нормальная. Нас же не удивляет ни наличие военного суда, ни арбитражного. Если у меня, к примеру, заболит ухо, то мне лучше пойти не к терапевту, а к отоларингологу. Так и здесь: что плохого, если судья специализируется на работе с несовершеннолетними правонарушителями? При прочих равных обстоятельствах он более грамотно и внимательно подойдет к делу. Другой вопрос, как у нас это будет реализовано, если вообще будет.

— Это, конечно, так, но в обществе под ювенальной юстицией обычно понимают нечто другое. Что же именно?


Борис Клин: Сторонники ювенальной юстиции обычно говорят, что речь идет исключительно о судах над несовершеннолетними преступниками. Но, как показывает опыт, у ювенальной юстиции на Западе есть и вторая составляющая — это «защита детей от родителей», то есть попросту отобрание детей из семьи за реальные, а чаще мнимые родительские прегрешения. Важно понимать, что и судом над юными преступниками, и лишением родительских прав там занимаются одни и те же судьи. А многие люди (и я в том числе) боятся, что если ювенальная юстиция будет внедрена у нас в общегосударственном масштабе, то эта ее «детоотбирательная» составляющая окажется основной.

П. А.: В нашем обществе бытует совершенно неправильное понимание ювенальной юстиции. Люди пересказывают друг другу всякие ужасы о том, что ювенальная юстиция — это такая форма судоустройства, которая позволит детям жаловаться на родителей и даст право государству отбирать детей из семьи. На мой взгляд, эти вещи не имеют с ювенальной юстицией ничего общего.

Е. А.: Люди часто спорят о ювенальной юстиции, иногда слабо понимая, что именно составляет предмет спора. В основном мне приходилось сталкиваться с мнением, что ювенальная юстиция — это право государства жестко вмешиваться в жизнь семьи, диктовать родителям, как они должны воспитывать детей, и при малейшем нарушении забирать детей в детдома.
Конечно, это неприемлемо. Однако к ювенальной юстиции как таковой эта проблема не имеет никакого отношения. Речь о другом: о том, какая политика по отношению к праву государства на вмешательство в частную жизнь доминирует в стране. А права государства в этой сфере огромны, чем чиновники вовсю и пользуются.
По нынешнему законодательству, ребенка можно забрать из семьи, руководствуясь абсолютно произвольными причинами. В 77-й статье Семейного кодекса РФ сказано, что органы опеки и попечительства могут без решения суда отобрать у родителей ребенка «в случае угрозы его жизни и здоровью». Что такое угроза жизни, еще можно понять, это довольно короткий перечень ситуаций. Но что такое угроза здоровью? Вегетарианство — это угроза здоровью? Открытые форточки? Отказ от прививок? Это решают работники органов опеки, а в итоге мы имеем огромное количество неправомочно отобранных детей, множество разрушенных семей. Если даже допустить, что ювенальные суды (которые в тех регионах, где они введены в порядке эксперимента, занимаются только делами несовершеннолетних правонарушителей), станут рассматривать и случаи лишения родительских прав — это, несомненно, будет лучше, чем нынешняя ситуация, когда такие дела разбирает суд общей юрисдикции. Ведь решение суда, в состав которого входят педагоги и психологи, будет более обоснованным и продуманным.

А. Ж.: Я обычно стараюсь воздерживаться от споров о ювенальной юстиции — именно потому, что каждый понимает под этими словами что-то свое. Фактически этот термин в общественном восприятии оказался чем-то вроде слова «фашизм», которым у нас любят обозначать любое зло. Так и под ювенальной юстицией обычно подразумевают любой беспредел государства по отношению к семье, да и не только беспредел, но и вполне законные и правомерные действия.
На самом деле в таких спорах, как правило, обсуждается вовсе не ювенальная юстиция, а более общий вопрос: в какой мере семья должна быть защищена от вмешательства чиновников и как ей противостоять чиновничьему произволу? Тема ювенальной юстиции — всего лишь одна грань этой гораздо более широкой проблемы.

— Но если рассматривать ювенальную юстицию как таковую, то почему наше государство решило ввести ее именно сейчас?

П. А.: Думаю, главная причина — это очень высокий уровень преступности среди несовершеннолетних, причем очень высок процент рецидива. Я бывал во многих колониях в России, беседовал с ребятами. Там много тех, кто сидит уже по второму и третьему разу. Вы только представьте себе: в период с 14 до 18 лет подросток трижды успевает побывать в колонии. Что ожидает его после совершеннолетия? Да все то же — колонии, тюрьмы, следственные изоляторы.
Именно ювенальная юстиция дает возможность существенно уменьшить число таких рецидивистов. Дело в том, что задача ювенального суда — не только наказать юного преступника, но и разобраться в причинах, толкнувших его на преступление, и предотвратить его дальнейшее криминальное поведение. С этой целью в состав ювенального суда входят психологи и педагоги, которые помогают подростку осознать, чтó он совершил, а социальные работники помогают ему изменить образ жизни, предотвратить обстоятельства, провоцирующие его нарушать закон. Практика работы ювенальных судов в Ростовской области и Чувашии привела к тому, что там резко снизился уровень повторной преступности среди несовершеннолетних. Таким образом, ювенальная юстиция — это реально работающий инструмент.

А. Ж.: Мне трудно судить о причинах, побуждающих государство вводить ювенальную юстицию, тем более что, кроме эксперимента в нескольких регионах, есть лишь пока не принятые Государственной Думой законопроекты «О ювенальных судах» от 2002 года и «Об основах системы ювенальной юстиции» от 2005 года. Признаться, наличие этих двух отложенных законопроектов не кажется мне признаком такого уж сильного желания немедленно ввести по всей стране ювенальные суды. Другое дело, что есть, конечно, люди, лоббирующие эти законопроекты, и их мотивацию вряд ли стоит обсуждать.
Мне думается, что даже если ювенальную юстицию у нас действительно введут, то ничего принципиально не изменится. Да, в определенных случаях от нее может быть польза — там, где в составе ювенальных судов будут заседать неравнодушные, честные и компетентные люди. Но в целом по стране ювенальные суды едва ли будут особо отличаться от судов обычных. А по поводу обычных судов у нас мало кто способен обольщаться. Образно говоря, ювенальная юстиция — это не шаг вперед и не шаг назад, а прыжок на месте.

Е. А.: Не вижу большой решимости нашего государства в этом вопросе. Ювенальную юстицию одиннадцать лет пытались «продвигать» общественники, но, надо заметить, безуспешно. И сейчас система существует лишь в виде отдельных экспериментальных площадок по инициативе тех же общественников и самих судей. Что необходимо объективно — так это изменение подхода к работе по профилактике правонарушений, по профилактике так называемого детского неблагополучия. Ребенку надо подать руку, ведь его еще можно — и нужно! — исправить.

Б. К.: Главная причина — это стремление руководства нашей страны соответствовать неким мировым стандартам. И дело даже не в формальной необходимости выполнять подписанную в 1999 году Европейскую социальную хартию, предусматривающую ювенальную юстицию, а именно в желании устроить все «как у них». Причем «как у них» почему-то априори считается правильным, хотя, на мой взгляд, «у них» ювенальная юстиция уже породила огромнейшие проблемы. То есть речь идет об ошибочном понимании интересов детей и их родителей.
Чем это опасно

Б. К.: Я вижу несколько опасностей от введения ювенальной юстиции. Поговорим сначала о первой ее составляющей, уголовной — то есть об отдельном судопроизводстве для несовершеннолетних преступников. Казалось бы, цель очень благородная, гуманная — избавить подростков от тюрьмы. Считается, что это сократит количество рецидивов. Но чем это может обернуться реально? Тем, что юные преступники ощутят полную безнаказанность. Большинство из них находится на том уровне развития, когда только страх лишения свободы может их как-то притормозить. Наивно думать, что беседы с психологом произведут тот же эффект.

Я сейчас выскажу, наверное, очень жесткое мнение — но, поверьте, так думают очень и очень многие. А именно: тюрьмы существуют не для исправления преступников, а для их изоляции от общества. Наказание должно быть соразмерно преступлению: чем опаснее для общества преступление, тем дольше преступник должен находиться в заключении. Вспомним недавнюю историю, когда на Алтае юный уголовник убил журналиста вместе с его семьей, маленьким деткам головы прикладом разбивал! Дали ему десять лет, и, мне кажется, это чрезвычайно мало за убийство четверых человек. А если бы его судил ювенальный суд? Оказался бы он вообще за решеткой? Сильно сомневаюсь. А вот другой пример: в Таганроге ювенальный суд отпустил на волю подростка, а тот затем убил маленького мальчика, ставшего свидетелем попытки обокрасть дом, в котором жил.

Другой миф насчет гуманности ювенального суда — что он позволит не сажать в тюрьму юных воришек, совершивших незначительные кражи. Уточню: под незначительными кражами обычно понимается кража мобильных телефонов, но чаще всего это бывает не кражей, а самым настоящим грабежом, с применением насилия, с нанесением увечий пострадавшему. Так ли уж безобидны подобные детишки-воришки? Кроме того, крайне редко бывает, чтобы за первую же кражу подростка сразу отправляли в колонию. Как правило, его ставят на учет в комиссии по делам несовершеннолетних, вызывают для профилактических бесед после каждого нового «подвига», предупреждают о последствиях. Ясно, что это порождает у него ощущение безнаказанности, поэтому от краж он переходит к грабежу, насилию, членовредительству. В конце концов его сажают. А вот ювенальный суд, «заточенный» на «гуманность», вместо вынесения справедливого приговора продолжил бы ту самую бесплодную «воспитательную работу» милиции и школы. Вот этого-то и боятся люди — что благодаря ювенальной юстиции умножится количество несовершеннолетних уголовников, которые будут чувствовать себя абсолютно безнаказанными.

Теперь перейдем ко второй, а на самом деле главной составляющей ювенальной юстиции — к процессам против родителей, к отобранию детей. Сейчас детей отбирают органы опеки, но после введения в масштабах всей страны ювенальной юстиции это будут делать по приговору ювенальных судов. А как это могут делать, мы видим на примере той же Франции, где отобрано два миллиона детей, причем в половине случаев, как выясняется, совершенно неправомерно (кстати, наказания за это ювенальные судьи не несут). Где гарантия, что того же не случится и в России?

Кроме того, ювенальная юстиция, безусловно, предусматривает доносы детей на своих родителей. Именно для этого при школах вводятся должности «омбудсменов» — своего рода посредников между ребенком и ювенальным судом. Надо ли доказывать, что доносы на родителей — это разрушение семейных устоев? Естественно, ребенок, которого родители наказали (причем даже не обязательно физически), в течение какого-то времени испытывает обиду, раздражение. И если именно в такой момент его сознание умело обработают взрослые «детозащитники», вытянут из него заявление на родителей, то вот и готово дело для ювенального суда. А ведь ребенок в силу своего малого жизненного опыта просто не понимает последствий, не осознает, что может вообще оказаться без мамы с папой, в детдоме. И даже если ювенальный суд не станет разлучать его с родителями, то представьте, какая атмосфера возникнет в семье, когда родители станут бояться собственного ребенка! Как в таких условиях его воспитывать? Ведь воспитание всегда сопряжено с ограничением детского своеволия, с предъявлением ребенку разумных требований и с наказанием за их нарушение. Если в этот процесс станет вмешиваться суд — значит, семьи не будет, а будет нечто иное. Будет просто соседство ребенка со взрослыми, обязанными его содержать, но не имеющими никакого права его воспитывать.

А есть ведь еще отдельная и, уверен, важная для читателей «Фомы» тема: религиозное воспитание детей. Ювенальная юстиция вполне способна объявить его вне закона. В самом деле, религиозное воспитание предполагает некие запреты (хотя, разумеется, не должно к ним сводиться). Даже самое обыкновенное требование соблюдать пост может быть воспринято «ювенальщиками» как покушение на здоровье ребенка. А как с религиозной точки зрения оценивать доносы детей на родителей? Неслучайно же не только православные, но и верующие всех традиционных российских конфессий так обеспокоены.

Да, я примерно представляю, что мне могли бы возразить. Привели бы массу примеров чудовищного насилия в семьях, избиений, издевательств. Но все такие случаи вполне подпадают под действие статей Уголовного кодекса. Таких родителей-извергов, конечно, надо наказывать, но для этого уже существует правовой механизм. Если он плохо работает — давайте его улучшать, реформировать правоприменительную практику, но не следует создавать новые и крайне сомнительные правовые институты.


Е. А.: Явной опасности от введения ювенальных судов я не вижу. В самом деле: чем плохо, что наряду с судьями судьбу подростка будут решать психологи и социальные работники? Но мы как будто боимся этого — что детей, совершивших правонарушения, не будут тупо распихивать по колониям, а попробуют перевоспитать, помочь им и их семьям. Мы теряем детей, легко, не глядя, — и при этом обеспокоены надуманными проблемами. Надо, наконец, обратиться к проблемам, существующим реально: к безнадзорности, ненужности наших детей обществу, раз уж оно так просто избавляется от них с помощью колоний для несовершеннолетних. Какими мы стали эгоистами: боимся лишь за себя, но нам безразличны проблемы чужих детей, чужих семей! Многим борцам с ювенальной юстицией нужно только, чтобы их, «хороших», не тронули, а вот из «плохих» семей они готовы чуть ли не сами детей отбирать.

Другая часть проблемы — в том, как действует нынешняя система. Есть административный аппарат, который наделен широчайшими полномочиями в решении вопросов о жизни ребенка внутри семьи, — а вот специалистов, которые бы несли ответственность за свои ошибки, нет.

Помощь тому, кто оступился, но еще может быть возвращен в общество, — вот, на мой взгляд, основной принцип ювенальной юстиции, который мы должны усвоить. Многие сейчас просто-напросто испугались ее мифологизированного образа. Надо остановиться и задуматься о том, чем порождены наши эмоции. Не окажется ли, что исключительно страхом и эгоизмом?

А. Ж.: Лично меня не пугает появление ювенальных судов. Ведь множество элементов ювенальной юстиции у нас уже действует, просто они так не называются. Немногие знают о существовании закона «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений». Он касается детей, находящихся в асоциальных семьях, которые попали в беду, то есть в так называемое «социально опасное положение». А между тем в этом законе есть все инструкции, там подробно расписано, кто что делает: органы опеки и попечительства, комиссии по делам несовершеннолетних, органы социальной защиты, органы труда и занятости. Там перечислено, кто из них на что имеет право, кто и как должен действовать. Причем особых проблем с правоприменением этого закона на сегодняшний день нет. По сути, этот закон регулирует все функции, которые, по идее, будет исполнять ювенальный суд.То есть на практике изменилась бы только терминология, а система осталась бы прежней.

Большинство людей считает, что ювенальный суд будет отбирать детей у родителей. Как будто сейчас их не отбирают органы опеки! Ведь зачастую они это делают совершенно несправедливо, с массой нарушений. И, кстати, после отобрания ребенка органы опеки в семидневный срок обязаны возбудить дело о лишении родительских прав! Вот где реальная проблема!

Но обратите внимание: так было всегда. И в советское время, и в 90-е годы. За последние двадцать лет количество отобранных детей держится на уровне трех-четырех процентов. И лишь недавно этому начали ужасаться, появились разоблачительные материалы в прессе, бурные дискуссии в интернете. То есть изменилась лишь реакция общества, а не сама практика. Да, эта практика, мягко сказать, несовершенна, она требует массы исправлений. Но давайте обсуждать именно эти реальные проблемы, а не ужастики про ювенальную юстицию.

Кроме того, насколько я понимаю, противники ювенальной юстиции опасаются, что ювенальный суд окажется вне рамок обычного правосудия, предполагающего состязательный характер, то есть что родители не смогут защититься ни самостоятельно, ни с помощью адвоката, а на решение ювенального суда некуда будет пожаловаться. На самом деле легко убедиться, что эти опасения несостоятельны, — достаточно прочесть законопроект о ювенальном суде*, где сказано, что такие суды создаются в рамках судебной системы общей юрисдикции, где прописаны порядок подотчетности ювенальных судов и порядок обжалования их решений.

П. А.: Я не вижу никакой опасности от введения ювенальной юстиции. Что же касается более общей проблемы — отобрания детей у родителей, то здесь у меня позиция осторожная. Раньше мне тоже казалось, что существует множество несправедливых, ничем не обоснованных решений об отобрании ребенка из семьи. Но когда я стал детально вникать в конкретные ситуации, все оказалось гораздо сложнее, неоднозначнее. Когда мы читаем в прессе статьи на эту тему, то видим только часть правды. Тут очень много мифов, спекуляций и прямой лжи. Вот, к примеру, случай с Верой Камкиной, многодетной мамой из города Колпино. Вспомните, сколько кричали, как у нее за долги по квартплате отобрали детей. Я ездил в Питер разбираться с этим делом и собственными глазами видел заявление, написанное ею два года назад, в котором она сама (!) отказалась от своих детей. Вот уже два года она не хочет устраиваться на работу, хотя органы опеки постоянно предлагали ей варианты.

И ведь таких примеров масса. Просто те люди, которые «пиарятся» на этой теме, никогда не скажут невыгодную им правду. А начнешь разбираться — и видишь: было насилие над ребенком, была опасная для его жизни ситуация.

Хотелось бы мне, чтобы не было необходимости ни в 77-й статье Семейного кодекса, ни в 156-й статье Уголовного. Но эти статьи нельзя отменять до тех пор, пока очень многие родители умышленно не исполняют свои родительские обязательства. Потому и приходится усиливать ответственность. Ничего страшного в этом я не вижу. Так ведь можно на любую тему спекулировать и говорить: давайте, например, отменим статью за хулиганство, потому что под хулиганство сейчас можно все что угодно подтянуть, даже выступление на митинге (кстати, и митинги тоже бывают хулиганскими). Да, есть злоупотребления, и с ними надо бороться, но злоупотребления — не повод отменять закон.

Люди, спекулирующие на теме ювенальной юстиции, нередко умышленно закрывают глаза на чудовищные масштабы насилия в семьях. Но почему у нас так много убитых родителями детей? Детей искалеченных, изнасилованных именно в семьях? Почему при живых родителях так много детей-маугли вырастает? Почему дети дистрофией страдают, когда живут в полной семье?

У нас есть меры, которые разрешают временно забирать ребенка на срок до шести месяцев. И это правильно, на мой взгляд. Это нужно для того, чтобы была возможность вернуть в нормальное состояние маму, если она сама не может понять, что ей сейчас надо заниматься ребенком, а не своим ухажером, сожителем, другом или даже мужем. Потому что и такое бывает: пьют вместе, а на ребенка наплевать. Надо заниматься ребенком, пока он маленький. Поэтому во временном изъятии из семьи ничего страшного нет. Страшнее, когда лишают родительских прав. Но во всех этих ситуациях мы стараемся разбираться. Тем более что пост уполномоченного по делам ребенка при Президенте и в регионах введен специально для этого — чтобы контролировать действия органов опеки и попечительства. Не подменять собой, а именно контролировать. Всегда и везде своим уполномоченным я ставлю задачу: вставать на сторону мамы и семьи до тех пор, пока это возможно. Наша задача — спасти семью и поддержать матерей. Но если это невозможно, если уже все средства использованы и не помогли, то тогда надо действовать по закону и лишать родительских прав.

Между прочим, сторонники ювенальной юстиции, которые предлагают ввести ее в России, как раз и говорят о том, что не органы опеки должны отбирать детей, а суды должны это решать. Суды могут более разумно и взвешено подходить к тем ситуациям, когда детей действительно необходимо изымать из опасной для жизни среды.

Что делать?

— Итак, опасна не столько ювенальная юстиция сама по себе, сколько система, когда чиновник по своему произволу может разрушить семью. И не столь важно, называется ли этот чиновник ювенальным судьей или сотрудником органов опеки. Но что же в таком случае делать? Как справиться с этой проблемой?

— А. Ж.: Надо действовать сразу по нескольким направлениям. Во-первых, на законодательном уровне. Многим кажется, что у нас слишком много законов, защищающих детей. А на самом деле тут, наоборот, правовая лакуна. Существующие законы декларативны, неконкретны, допускают произвольные толкования, зачастую не подкреплены детальными подзаконными актами и инструкциями. Взять ту же 156-ю статью Уголовного кодекса о ненадлежащем исполнении родителями своих обязанностей по воспитанию детей. А что такое «надлежащее исполнение»? Да и возможно ли детально это прописать? Это было бы равнозначно исчерпывающей инструкции по воспитанию детей — что совершенно нереально. Сфера воспитания не может быть алгоритмизирована. Но можно сделать другое — сформулировать перечень того, что безусловно запрещается. Перечислить, «как не надо», гораздо проще, чем сказать, «как надо». Следовательно, законодатель должен действовать очень тонко и продуманно, чтобы не удариться в излишнюю регламентацию и при этом не допустить возможность произвольного толкования.

Во-вторых, надо заниматься правовым просвещением — и родителей, и педагогов, и работников органов опеки. В России сейчас правовая безграмотность просто чудовищная. Родители совершенно не знают своих прав, поэтому, попадая в трудную ситуацию, делают массу глупостей, которые потом будет нелегко исправить. То же касается и школьных учителей, которые подчас хуже знают свои права, чем их малолетние ученики. И уж конечно, надо просвещать сотрудников органов опеки, которые в силу своей юридической неграмотности способны наломать массу дров, испортить жизнь и детям, и взрослым. Я, кстати, преподаю им на курсах повышения квалификации и должен сказать, что зачастую уровень их знаний просто ужасающий! К тому же в органах опеки огромная текучка кадров, и далеко не всегда там работают люди не только с педагогическим, но и вообще с высшим образованием. Тем не менее, такое обучение дает плоды.

А вот чего делать нельзя ни в коем случае — это создать под руководством одного начальника этакое большое «министерство детства» — потому что структура, существующая под одним начальником, очень скоро начнет служить своим корпоративным целям.

Е. А.: Необходима ответственность государства за вмешательство в судьбу и семей, и отдельных детей.

У нас как минимум восемь ведомств, отвечающих за разные аспекты судьбы ребенка, но, случись неправомочное отобрание ребенка из семьи, ответственности не понесет никто. То же и с отсутствием работы по профилактике. Возможно, нам помогло бы единое ведомство, которое отвечало бы в целом за государственную политику в отношении семьи и детей и выстраивало бы взаимодействие других структур и ведомств.

Кроме того, нужно, чтобы общество глубоко осознало проблему защиты семей и детей. Мы ведь очень многое можем сделать и решить. Только активность наша должна быть конструктивной, а не сводиться к истеричным лозунгам и призывам уничтожить всех, кто за ювенальную юстицию. Лучше обсуждать конкретные предложения, что и как следует изменить в законодательстве, и реально помогать детям и их семьям в сложных жизненных ситуациях. Разумеется, нужно всячески отстаивать приоритет жизни ребенка в семье. И затягивать с обсуждением не стоит: Дума может принять законы, не учитывая нашего мнения.

И еще одно. Ясно, что нельзя бездействовать, консервируя нынешнюю ситуацию: в нашей стране ребенок пока что практически полностью беззащитен перед насилием в семье. Но если и вводить ювенальную юстицию, то не простым копированием опыта некоторых западных стран. Кое-где там действительно перегнули палку, и нам не стоит брать за основу самый плохой вариант.

П. А.: Государственные органы должны контролировать семьи, в которых уже все неблагополучно. Есть, конечно, муниципальные органы в лице соцзащиты и различных социально-реабилитационных центров, которые сегодня существуют во многих местах. И они достаточно эффективно работают с неблагополучными семьями.

Но не менее, а может, и даже более тут важна деятельность общественных организаций. Здесь для них огромнейшее поле, пока что мало освоенное. Хотя есть и положительные примеры — скажем, объединения мам с детьми-инвалидами. Случилось вот такое несчастье в семье, и для того, чтобы самим не впасть в отчаяние, не потерять смысл жизни, они объединяются и вместе двигаются, вместе решают эти колоссальные проблемы. Я уверен, что общественные организации должны обратить внимание на неблагополучные семьи.

Б. К.: Во-первых, необходимо разработать инструкцию для родителей — что можно, а что нельзя. Ведь сейчас любой родитель ходит, так сказать, по минному полю. Почти никто не знает, за какие действия его могут привлечь к ответственности. Можно ли оставлять ребенка одного в квартире и в каком возрасте? Можно ли его послать за хлебом и в каком возрасте? Можно ли его одного отпустить в школу и в каком возрасте? В США вот в некоторых штатах такие инструкции существуют и не вызывают массовых возражений. Нам следовало бы это перенять, причем безотносительно к введению ювенальной юстиции. Разумеется, такие инструкции нужно разрабатывать гласно, посредством широкой общественной дискуссии и с учетом разных мнений, в том числе и мнений верующих людей.

Во-вторых, для защиты прав родителей (от ювенальной ли юстиции, от органов ли опеки) нужны правозащитные организации, поскольку большинству людей самостоятельно защищать свои права крайне трудно: нет ни правовых знаний, ни денег на адвоката, ни времени ходить по инстанциям. К сожалению, таких правозащитных организаций у нас практически нет, а те, что на слуху, вызывают огромные сомнения.

Нормальная правозащитная организация действует следующим образом: аккумулирует средства для найма квалифицированных адвокатов, а по итогам рассмотрения финансируемых ею дел составляет отчет. Так появляются мониторинги правозащитных организаций, и подобным образом это устроено во всем мире. У нас же, в силу некоторых исторических особенностей, любой, кто кричал «долой самодержавие!», автоматически объявлялся правозащитником. Вот таких правозащитных организаций нам, конечно, не надо — ни за деньги, ни даром. Нам не нужны правозащитники, которые будут заседать в каких-то президиумах и от имени непонятно кого, не будучи никем уполномоченными, делать какие-то заявления, участвовать в разработке каких-то законодательных актов.

***
Итак, у наших собеседников оказались разные взгляды на то, что необходимо делать. Кто-то за единое ведомство по делам детей, кто-то против. Одни считают необходимым бороться с самой ювенальной юстицией, другие основную опасность видят в органах опеки. Одним важнее участие общественных организаций в помощи неблагополучным семьям, другим — в защите прав родителей, пострадавших от чиновничьего произвола. Есть лишь один общий знаменатель — это убежденность в том, что для решения проблемы необходима общественная активность, поскольку, как известно, под лежачий камень вода не течет.

[Masha Pressa]

Цитата Лены Альшанской журналу "Большой город"

16.07.10
Елена Альшанская, президент благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» (отказники.ру)

«Лето для нас — самое сложное время

Мы помогаем больницам и сиротским заведениям Подмосковья, сопредельных регионов, при возможности и более дальним. Летом волонтеры разъезжаются, но мы стараемся все, что возможно, делать через наш сайт. Недавно закончили «Олимпийскую акцию» — собирали средства на спортинвентарь в детские дома к лету. А сейчас ищем поддержку для наших нянь. Они работают в больницах с отказниками и отдельно с больными детьми из детских домов и домов ребенка. Лечение наше государство бесплатно предоставляет, но в нагрузку идет беспомощность и одиночество. И вот когда ребенок без родителей в больнице оказывается один, на выручку приходят наши няни. Это самые главные люди у нас, я считаю. Они, по сути, работают мамами».

[puma]

 _________.jpg ( 199.83 килобайт ) Кол-во скачиваний: 20


.  _________2.jpg ( 87.01 килобайт ) Кол-во скачиваний: 35

дочь летела международными авиалиниями.с гордостью привезла и продемонстрировала журнал,который был на борту, с упоминанием нашего фонда. может не туда пишу, но действительно приятно видеть и спешу поделиться.

[Masha Pressa]

Конец июля 2010 г.
Не так давно, Ирина gru возила своих подопечных мальчишек лечить зубы в замечательную клинику "Эликсир-дента" в г. Балашихе. Огромное спасибо директору клиники и всему персоналу за заботу о ребятах из Мордовии, во рту у которых был ужас-ужас. А теперь все гораздо лучше!
Вот, как это было:

Спасибо газете "Владимирка" (г. Балашиха) за статью! Такие события очень важно освещать Здорово, что мы вместе. Вместе мы можем больше

[kolibri]

Наша статья на РИА Новости: http://deti.rian.ru/krplanom/20100721/200023452.html

Истории волонтерства от первого лица


© Благотворительный фонд "Волонтеры в помощь детям-сиротам" на нашем сайте: http://www.otkazniki.ru/library.php?id=40
11:41 21.07.2010

Движение "Волонтеры в помощь детям-сиротам" возникло в 2007 году как реакция на чудовищную ситуацию с отказниками - детьми, оставшимися без заботы родителей и помощи государства и вынужденными проживать в больничных палатах. За три года общественному движению удалось не только оказать поддержку более чем сотне медицинских учреждений, в которых содержатся дети-сироты, но и добиться пересмотра законодательства в Московской области.

Отказники.ру оказывают материальную помощь больницам, которые в этом остро нуждаются в случае отсутствия или неполного государственного финансирования. Приоритетными направлениями деятельности движения являются разработка и осуществление проектов, направленных на профилактику социального сиротства и продвижение семейного устройства детей.

На сайте Отказники.ру можно прочитать истории участников движения о том, как они стали волонтерами. Вот некоторые из них:

Начало новой жизни

"Не так давно у меня родилась дочь Кира. Это событие стало для нашей семьи началом новой жизни, наполненной невероятной любовью, огромной ответственностью, многими новыми прекрасными переживаниями. Ухаживая за своим ребенком, я невольно обращалась мысленно к деткам, которые остались без мамы.

Сначала я пыталась игнорировать эти переживания, но они не отступали. И в один прекрасный вечер, уложив ребенка, я зашла в интернет для того, чтобы понять: чем я могу помочь детям, живущим в детдомах?

Каким-то чудом буквально через несколько минут я нашла на форуме сайта otkazniki.ru тему, предложенную Леночкой (ник - Alenkora) "От каждого по возможностям", где она предлагала задуматься: каждый из нас может дать детдомовским детишкам? Лена предлагала проводить всевозможные мастер-классы, делиться с ребятами разнообразными умениями.

На следующий день я обзвонила своих друзей, среди которых нашлись и художники, и педагоги, и просто хорошие душевные люди, и мы решили: хотим участвовать в волонтерском движении! Лена (Alenkora) с большим энтузиазмом отнеслась к предложенной нами помощи и договорилась о первом мастер-классе в детском доме г. Рузы.

Мы решили научить ребят несложной и интересной технике «декупаж». Подготовили материалы, и 18 ноября 2009 года отправились в свою первую поездку в детский дом. Конечно, мы боялись, что не достаточно готовы к встрече с детьми-сиротами, находящимся в доме ребенка в 100 км от Москвы. Каково же было наше удивление, когда, переступив порог этого учреждения, мы оказались в невероятно теплой обстановке, среди хороших детей и заботливых педагогов.
Занятие длилось полтора часа. На нем присутствовало 13 деток разного возраста. Улыбчивые, расслабленные... Наш урок был построен по традиционной схеме: мы познакомились, затем показали несколько изделий, выполненных в технике "декупаж", и попросили угадать, каким образом эти предметы декорировались. Конечно, все удивились, узнав, что это всего лишь аппликация (салфетка приклеивается определенным способом на выбранную поверхность, и создается эффект нарисованной картины).

Затем мы выдали детям зеркала и салфетки. Предстояло создать из обычных зеркал с большим деревянным ободком объекты дизайнерского искусства. Показали, как правильно работать, и дети тут же взялись за дело.

Нам было приятно наблюдать за тем, как они работают: заинтересованно, с большой отдачей. Юля с Наташей занимались с основной группой, а мне достались малыши – Сережа и Яночка. Сережа – самостоятельный, стремительный, хорошо справлялся. У Яночки получалось не так ладно, но вместе мы прекрасно справились. Очень глубокая, милая девочка. Спрашивает: «Почему вы сюда приехали? Вам было скучно, и вы решили приехать сюда? А завтра вы тоже к нам приедете?» Я ответила, что завтра вряд ли, но через месяц мы очень постараемся снова приехать. И я поняла, что просто обязана сдержать данное слово!

В заключение хочу подчеркнуть: у нас не было ощущения, что мы имеем дело с несчастными обделенными детьми. Мы общались с ними на равных. И, что удивительно и приятно, они общались с нами точно так же. После занятия нас пригласила к себе заместитель директора детского дома. Когда она заходила во время мастер-класса, дети тут же слетались к ней, начинали обнимать ее, показывать ей свои работы.

Конечно, мы понимаем, что Лена направила нас в хороший, можно сказать, образцовый детский дом, чтобы мы плавно «влились», не испугались. И мы ей очень за это благодарны. Во многом благодаря позитивному началу, мы не испугались и продолжили начатую деятельность!"

Здравствуйте! Вам помочь?

«Всегда очень трепетно относилась к проблеме детей, которые остались без родителей. Очень хотелось как-то помочь. Но все как-то не складывались обстоятельства. Ведь просто так в детский дом не придешь и не спросишь: «Здравствуйте! Вам помочь?»
Однажды коллеги на работе рассказали, что ездят к деткам в детский дом, и в ближайшие выходные вновь собираются, пригласили присоединиться. Я, конечно же, обрадовалась, но и немного заволновалась: как это все пройдет? Как дети воспримут меня? И как я восприму все это? Ведь так их жалко.

Но когда я с ними встретилась и увидела, как они искренне рады, что к ним приехали, привезли гостинцев, уделили время и внимание, подарили немножечко тепла и любви, - это настолько вдохновило меня и зарядило энергией, что передать словами невозможно.
И может быть, если дети увидят, что есть волонтеры - люди совершенно чужие, но, главное, небезразличные и готовые помогать просто так (что сейчас редко встречается), это даст им надежду, что, несмотря на уже в детстве начавшиеся трудности, они смогут все преодолеть и в будущем создать свою полноценную семью и жить счастливо!

Поэтому я до сих пор продолжаю ездить, помогать, чем могу, и искренне верю, что когда-нибудь проблема детей-сирот в России будет решаться на должном уровне».

Ваша кровь не подходит!

«В какой-то момент жизни я поняла, что должна делать что-то не только для себя, но и для других людей. Первое, что пришло мне на ум - пойти сдать кровь. К тому же баннеры о сдаче крови преследовали меня в интернете как наваждение.

Итак, я пошла сдавать кровь. Каково же было мое разочарование, когда я узнала, что моя кровь не подходит! В ее составе присутствует какой-то редкий компонент, из-за чего кровь нельзя переливать другим.

Тогда я стала искать альтернативные варианты помощи. Не берете кровь, возьмите что-нибудь другое: деньги, силы, умения! Так я нашла сайт www.otkazniki.ru. А потом закрутило-завертело. Акции в «Ашане» и в «Меге», благотворительная ярмарка в БЦ «Дукат», самостоятельные проекты, а еще - наши встречи, пикники, праздники.

Из нашего движения так просто не уйти, да и не хочется. Такого заряда положительной энергии, такого скопления чудесных людей в другом месте просто не найти».

[Masha Pressa]

Интервью Ольги Будиной "Каравану историй". Не про нас, конечно, но фонд и Лена Альшанская упомянуты
Статью обнаружила и отсканировала kolibri. Наташ, спасибо большое

Сканы выложены здесь:
http://picasaweb.google.com/marydobro/10_0...feat=directlink

[Masha Pressa]

не знаю, стоит ли размещать в этой теме, что я размещу ниже, но приятно было читать, что фонд называют партнером акции. наверно, часто партнерами называют таких гигантов, как люфтганзу или еще что-то. так что, решила разместить. если что, удалить всегда успеется.

http://foodservice-info.ru/news/2899.html

30 июля пройдёт всероссийский заплыв рестораторов через р. Каму

26.07.2010

30 июля пройдёт беспрецедентное событие – Первый Всероссийский заплыв рестораторов через Каму.
Мероприятие состоится в городе Нижнекамске. В 16 часов около десяти российских рестораторов, представляющих Москву (Максим ГОРЯЧЕВ, кафе DIDU), Челябинск (Олег ИВАНОВ, рестораны «Титаник-2000», «Журавлина», «Карма», «Лас-Маргаритас», «Причал» и др.), Набережные Челны (Евгений ВЕНГЕР, рестораны Maximillian’s, Dolce Vita, «Гинно-таки», «Кофеин» и др.), Нижнекамск (Виктор ЛАРИОНОВ, ресторан «Кино», клуб «Шар») и другие (запись желающих продолжается) стартуют с пляжа в районе Красный Луч и переплывут самую полноводную реку Европы – Каму – с левого берега на правый.
Идея заплыва принадлежит московскому ресторанному критику Олегу НАЗАРОВУ (он, кстати, тоже поплывет с рестораторами) и нижнекамцу Виктору ЛАРИОНОВУ. Психологическую поддержку участников заплыва окажет известный российский гипнотизер Александр РУНОВ (тоже один из участников заплыва).
Цель акции – сугубо благотворительная. Все спонсорские взносы, собранные во время подготовки заплыва, пойдут на обеспечения питания детей-отказников в больницах Набережных Челнов и Нижнекамска.
Партнер акции – Благотворительный фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам»
Информационный партнер заплыва – Журнал «Выбирай. Набережные Челны».
Источник: www.restoranoff.ru

ЧЕМ ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ: 31/07/10
http://olegnazarov.livejournal.com/25639.html

[Masha Pressa]

Анонс о нашей акции в Комсомольской правде. Как всегда, нужны положительные комментарии! Не нападающие, а поясняющие
http://www.kp.ru/daily/24540/719574/
Ранцы первоклассникам-отказникам соберут всем миром
В «Ашане» в Сокольниках все выходные будут собирать памперсы, игрушки и школьные принадлежности
Елена НИКОЛАЕВА — 14.08.2010


Фонд "Волонтеры в помощь детям-сиротам" все выходные проводит очередную благотворительную акцию по сбору вещей и игрушек для детей-сирот. В этот раз точка сбора - гипермаркет «АШАН» в Сокольниках.

Акции фонда, как правило, проходят рядом с большими торговыми центрами, что бы неравнодушные москвичи, у которых, например, нет машины, могли купить подарки обездоленным крошкам рядом с пунктом сбора помощи.

В этот раз цель акции - собрать подшефных фонда в школу. Нужны тетрадки, канцелярские принадлежности, пеналы, папки, цветная бумага, краски и прочие нужные в школе вещи. Впрочем, памперсам и детской косметике волонтёры тоже будут рады – на это в домах малютки и детских домах всегда повышенный спрос.

Акция пройдёт в субботу и воскресенье с 11 до 22 часов.
Адрес: метро "Красносельская"; улица Верхняя Красносельская, д. 3А

[Masha Pressa]

Журналистка Зоя Светова, которая уже не раз писала о нашем фонде, 16.08.2010 была в гостях Радио "Эхо Москвы". Тема была посвящена тушению пожаров... И как-то Зоя упомянула нас, буквально в одном предложении. Но статья очень серьезная, поэтому приводим ее здесь целиком.

Эхо Москвы / Передачи / Своими глазами / Понедельник, 16.08.2010: Зоя Светова, обозреватель журнала "The New Times", Дарья Добрина
http://www.echo.msk.ru/programs/svoi-glaza/703481-echo.phtml
Дата : 16.08.2010 20:07
Тема : Как тушили пожары в России
Передача : Своими глазами
Ведущие : Ольга Бычкова, Софико Шеварднадзе
Гости : Зоя Светова, Дарья Добрина
О.БЫЧКОВА: Добрый вечер, добрый день, это программа «Своими глазами» в студии телекомпании RTVi и радио «Эхо Москвы» Ольга Бычкова. Сегодня, конечно, мы будем продолжать тему этого бедствия, которое охватило страну, как тушили пожары в России в разных регионах, своими глазами за этим наблюдали две моих коллеги, Зоя Светова, обозреватель журнала «Нью Таймс» и Дарья Добрина, корреспондент «Комсомольской правды», которые вернулись только что кто откуда. Сразу скажу, что мы не будем рассказывать, как там все дымилось, горело, потому что все это видели – не дай бог, кому-то это довелось увидеть реально своими глазами, большинство из нас это все видели в огромных количествах по телевизору и в интернете, как минимум. Сегодня мы будем говорить о том, что знают далеко не все - Зоя Светова наблюдала, как в Мордовии жертвами пожаров чуть не стали заключенные в местной зоне, а Дарья Добрина была близко от того места, где мы сейчас находимся - была в Подмосковье, далеко не поехала, но наблюдала за тем, как работали добровольцы. Потому что я, например, совершенно не понимаю, что там происходило – очень много противоречивой информации идет в интернете, в газетах, на блогах - то ли есть у добровольцев работа, то ли нет, то ли они нужны кому-то, то ли не нужны. Зоя, вначале про хорошее – вы сказали, что видели, как уже начали строить дома для погорельцев – это, в каком было регионе?



З.СВЕТОВА: Я была в Мордовии, в Зубово-Полянском районе, это один из пяти районов, где объявлено чрезвычайное положение. Этот район интересен еще тем, что там находятся 17 колоний исправительных, это известный ДобровЛаг, где сидели сначала враги народа и их жены в сталинское время, а потом политические заключенные советского времени.

О.БЫЧКОВА: Насиженное место во всех смыслах – извините за остроту.

З.СВЕТОВА: Я была в поселке, где сидела Светлана Бахмина, сейчас там сидит чеченка Зара Муртузалиева, я к ней ездила на свидание, мне было как раз интересно узнать, как они там выживают. Потому что когда приезжаешь в Потьму, там ужасно пахнет дымом. И мало того, что там пахнет дымом, там люди все сидят на баулах – я разговаривала с местными жителями, у них дома уже все вещи собраны.

О.БЫЧКОВА: Там уровень дыма какой? Как было в Москве в самый ужасный момент – меньше, больше?

З.СВЕТОВА: Я была там 10 числа, во вторник, там уже не было как в Москве, там было лучше, но там было видно очень много очагов пожаров, потому что там сплошные леса, огромные леса, сосновые, березовые.

О.БЫЧКОВА: Торф там тоже есть.

З.СВЕТОВА: В основном там горят леса. И там заповедник тот самый, который подходит к Сарову. Но люди сидели на баулах, потому что им никто не объявлял об эвакуации, но им говорили о том, что они, например, не должны ни бани топить - вообще у них не было никакой воды, ни горячей, никакой – им специально там висели объявления, что не разводить костры в лесах. Везде по околице было видно, что бутылки пластиковые с водой – это на всякий случай, если трава загорится, чтобы можно было потушить. Но при этом, что меня поразило – вдоль трассы там с одной стороны идут зоны и там же поселки сотрудников, и леса. Мы подъехали - стоят пожарные машины, рядом стояли пожарные, говорят – мы уже на всякий случай здесь стоим, потому что сейчас мы потушили, но накануне погиб сотрудник одной из колоний, который был добровольцем. То есть, там все население мобилизовано на эти пожары, потому что огонь подходил к зонам, и было очень страшно – нужно было их эвакуировать. Но там была смешная ситуация, потому что на карте МЧС оказалось, что существует якобы дополнительная железная дорога, по которой можно было вывозить заключенных. Но как потом выяснилось, эта железная дорога уже в 2006 г. была вся разобрана, там не осталось даже шпал – ее всю разобрали. А МЧСники считали, что они туда пожарный поезд подвезут.

О.БЫЧКОВА: То есть, у них карты 2006 года, а может и раньше.

З.СВЕТОВА: Раньше. Поэтому как вывозить заключенных? Они хотели вывозить на специальных машинах, автозаках, - но это совершенно непонятно.

О.БЫЧКОВА: Сколько там сидит?

З.СВЕТОВА: 15 тысяч. И представляете, если со всех сторон леса, значит, если все это загорится, начнется паника – как их вывозить? Когда я собралась ехать, мне в ФСИНе Москвы сказали – знаете, туда ехать вам нельзя, потому что там чрезвычайная ситуация, там даже никаких встреч с заключенными, ни свиданий, нет - запрещено. Оказалось все это неправдой, свидания там происходят, заключенные сидят в зонах и ничего не знают о том, будет у них эвакуация, или не будет. Некоторые там в панике родным звонят. А с продавщицей в магазине разговорилась, она говорит – знаете, здесь такой был кошмар – объявили, что может быть эвакуация заключенных, чтобы все сотрудники собирали вещи. Мы вышли все на дорогу, подошли к лесу с лопатами, ведрами – чтобы помогать. Потому что сначала не было авиации, ничего, а потом, когда поняли, что дело плохо, то местные власти забили тревогу и сказали – давайте нам авиацию и вертолету. Они прилетели, и как-то более или менее этот лес потушили. Но потом мы поехали в два села, Вадовское селище и Подлясово. В этом селе был пожар 26 июля, и как местные жители рассказывают, в одном селе сгорело 56 домов, а в другом селе 29.

О.БЫЧКОВА: Из скольких?

З.СВЕТОВА: 140 домов в одном из этих сел. Но понимаете, как им было страшно? Это огромные села, и нет ни одной пожарной машины. И пожарные подъезжали уже тогда, когда уже сгорели эти дома, и люди тушили все сами. Они говорят, что и воды у них не было - у кого-то какой-то водоем был. То есть, люди были брошены на произвол судьбы. Но когда я туда приехала, там уже началась стройка. И что было интересно – например, в одном селе сгорело 56 домов, а будут строить только 17.

О.БЫЧКОВА: Почему?

З.СВЕТОВА: А может быть даже не 17, а 9, как мне сказали.

О.БЫЧКОВА: А остальных куда денут?

З.СВЕТОВА: Потому что, оказывается, там было много брошенных домов и еще потому, что выделили пока столько средств. Но самое главное, что там есть веб-камера Путина.

О.БЫЧКОВА: Вот я хотела спросить - камеру видели? Помахали ручкой?

З.СВЕТОВА: Видела. Но самое смешное, что я увидела рядом с камерой в машине сидит милиционер. Я к нему подошла, спросила – что вы тут делаете? Он говорит: а я камеру охраняю. Ее охраняют и днем и ночью, чтобы не украли. Вот так. И меня, конечно, поразило - одна женщина мне стала рассказывать, что у нее здесь был дом, что он сгорел за полчаса, что это был страшный вулкан, - я видела этот лес, это просто страшные скелеты, а раньше были потрясающие сосны. И она рассказывает, как все было ужасно, а потом вдруг совершенно без всякой связи мне говорит: Ну, спасибо Путину, спасибо Медведеву, спасибо правительству. Я говорю – а за что? - Ну, знаете, могла же вся деревня сгореть, а сгорела не вся.

О.БЫЧКОВА: Прямо как в известном анекдоте.

З.СВЕТОВА: Да. И все-таки прислали, в конце концов, - ну, в основном люди на пожарных машинах, я так поняла, что приехали сами – люди, которые работают в зонах и у которых родственники живут в этом селе. Я слышала историю, - у всех же мобильные телефоны, все звонят: мы горим. Люди садятся кто на легковушку, кто на пожарную машину, и давай в село.

О.БЫЧКОВА: А как они садятся на пожарную машину, где они ее берут?

З.СВЕТОВА: Там в каждой зоне есть своя пожарка, но одна пожарная машина обязательно должна остаться рядом с зоной, чтобы, не дай бог, если начнут гореть заключенные, чтобы их спасать. Там в этом смысле очень сложная ситуация.

О.БЫЧКОВА: То есть, там, где сидят заключенные, в зоне, там есть некая пожарная часть.

З.СВЕТОВА: Обязательно.

О.БЫЧКОВА: В селе пожарной части нет.

З.СВЕТОВА: В селе – нет.

О.БЫЧКОВА: Но от зоны до села какое-то расстояние существует, наверное, немаленькое?

З.СВЕТОВА: Довольно большое. Но дело в том, что люди, которые работают в этих зонах, они все местные, это как бы совершенно особая страта людей, которые потомственные тюремщики, их родители, бабушки и дедушки, живут в этих селах. И чтобы спасать своих родных, они садятся на эту пожарную машину и едут в это село. Одна машина остается – например, две машины стоят в пожарке при какой-то зоне, и они едут скорее, чтобы спасать родных, потому что «спасайся, кто может».

О.БЫЧКОВА: Но это правильно, наверное? Потому что если какие-то государственные соответствующие структуры не могут организовать так работу этих пожарных машин.

З.СВЕТОВА: Они не могут ничего организовать.

О.БЫЧКОВА: Тогда пускай люди сами это делают. В конце концов, люди лучше знают – если они здесь живут – куда ехать и как это все сделать.

З.СВЕТОВА: Но больше всего меня поразило другое. Я спрашивала у местных, почему возник пожар в лесу? Потому что там нет никаких торфяных болот. А они говорят: ну, мы знаем – тут руководители гуляли, шашлыки жарили. Я не поверила.

О.БЫЧКОВА: Да ладно?

З.СВЕТОВА: Но действительно - несколько человек мне об этом сказали. А потом они мне сказали – если не верите, проверьте, когда день рождения у местного руководителя в интернете. Я посмотрела, когда день рождения, и там все совпало. То есть получается, что запрещено разжигать в лесу огонь, но все равно люди там жарили шашлыки. Огонь пошел очень быстро поверху, его потушить уже невозможно, и он очень быстро распространяется, потому что ветер. Вот такая получилась жуткая совершенно ситуация.

О.БЫЧКОВА: Но история с начальственными шашлыками вообще неправдоподобно звучит. Мы понимаем, что люди несознательные бывают «кое-где у нас порой», но эти же начальники сами объявляют запрет на разжигание костров, сами организуют ресурсы для того, чтобы тушить пожар.

З.СВЕТОВА: Нет, знаете, просто потому, что у кого-то был день рождения, они в лесу устроили шашлыки - туда даже приехали пожарные машины, которые вроде как охраняли. Но там такая сушь, такая жарища, когда этот огонь пошел, они уже ничего сделать не могут. Может быть, они у себя где-то потушили, а искра пошла дальше, по лесу, подул ветер – распространился на несколько километров, на 4-5 километров пошел. Потому что жители мне рассказывали – мы звонили, туда и сюда сообщали, что мы видим, что в лесу что-то горит, а к ним инк тоне приехал. А когда уже начали дома гореть, когда они своим родственникам позвонил, тогда уже начали действительно что-то такое тушить.

О.БЫЧКОВА: Вы сказали, что заключенных не знали, как эвакуировать и как все это организовывать.

З.СВЕТОВА: Они говорят, что знали, что якобы у них был план, но что бы случилось, трудно представить – там огромные массы заключенных, там в каждой колонии по тысячу человек. А если бы они стали бежать, эти заключенные, что бы с ними случилось? То есть, это была бы катастрофа. Слава богу, ее удалось остановить.

О.БЫЧКОВА: То есть, огонь не дошел ни до одной зоны.

З.СВЕТОВА: Не дошел, но буквально на 200-300 метров не дошел.

О.БЫЧКОВА: Метров? То есть, он уже был здесь?

З.СВЕТОВА: В том-то и дело, что туда уже самолеты прилетели, говорят, что это был знаменитый самолет-амфибия.

О.БЫЧКОВА: Он же «амбиция».

З.СВЕТОВА: Да. Который сбрасывает воду на лес - сбрасывали. И таким образом потушили. Но вообще ситуация, конечно, страшная. Ощущение какого-то Апокалипсиса, когда уже и заключенные бегут, и люди сами тушат свои дома, пожарные не приходят, огромные леса горят.

О.БЫЧКОВА: У вас ощущение Апокалипсиса из-за чего? От того, что система беспомощна?

З.СВЕТОВА: Система абсолютно беспомощна.

О.БЫЧКОВА: Или от того, что стихия сильнее человека?

З.СВЕТОВА: Нет, у меня ощущение того, что система совершенно беспомощна, и что люди в таких обстоятельствах оказываются совершенно один на один, и только чудом и ценой огромных усилий - они же мобилизовали сотрудников ФСИНа туда, тюремщиков, которые стали добровольцами. Они рассказывали, что им марлевые маски выдали - они их использовали на пожаре, потому что респираторов не хватает. Один парень молодой там погиб, сотрудник одной из колоний - он тушил в свой выходной день – их всех обязали приходить в выходные дни на пожары, - вот этот молодой парень погиб, потому что на него упало горящее дерево. Ну, кто за это ответит? Никто не ответит. Еще я слышала, что один пожарник погиб. Не было нечего организовано, как будто там лесов нет. А леса всегда там были. Почему нет пожарных машин, почему в этих деревнях нет пожарных машин? Почему?

О.БЫЧКОВА: Даша, у вас тоже такое же ощущение?

Д.ДОБРИНА: У меня чуть-чуть другие ощущения. Те места, где была я, там пожарных машин было достаточно.

О.БЫЧКОВА: В Подмосковье.

Д.ДОБРИНА: Да. Там просто не было воды. Люди, живущие в этих селах, поселочках, дачных участках, объясняли – у нас нет воды. Нам самим нечем затушить какой-то очаг, который подступает к домам. Причем, это было в Шатурском районе - там торфяники, то есть, это даже не лесной пожар, это совсем другое дело, там вообще профессионалы должны с ним бороться. То есть, пруд там вычерпали до дна, и у нас, как всегда - приезжает одна машина, там чего-то не хватает, вызывают вторую. Кстати, я наблюдала не те картины, о которых Зоя сейчас рассказала – я видела несколько другую работу, работу добровольцев в Подмосковье. Известно, что как только начались пожары, люди сами побросали работу, кто-то взял отпуск, кто-то своей единственный выходной, поехал в Подмосковье тушить пожары. Я с этими людьми пообщалась – мне было интересно, что это за люди, кто они. Я ожидала несколько другого – я ожидала, что увижу, во-первых, местное население, что логично, потому что пожар вот, в пяти километрах от их дома. Ни одного жителя поселка Дмитровки - я называю этот поселок, он находится в Егорьевском районе, - я не знаю, насколько он велик или мал - я в нем была проездом. Я сразу направилась с нашим фотокорром в лес, где работали добровольцы - 22 человека, все москвичи. Спрашиваю – где местные?

О.БЫЧКОВА: А местные, может быть, в это время охраняют свои дома. Потому что они сюда уйдут, а в это время у них дома загорятся, а там, может быть, семья, дети остались.

Д.ДОБРИНА: Может быть и так. Не могу говорить за всех, но считаю, что логично идти - не всем, кто-то, естественно, должен оставаться на местах, - но бороться с этими очагами, с огнем, пока он не подступил к твоему дому. Если пожарные не справляются, - почему не справляются? - потому что у нас лесничих нет, просек нет, то есть, машина не может въехать вглубь леса, где очаг, и затушить этот огонь. У нас длина рукава пожарной машины 40 метров, а горит в 150 метрах от этой дороги. И то, эти дорожки в лесу делали наши военные – приехал танк, ребята-срочники, и они на этом своем транспорте пробивали путь. Просто перерезали этот лес на куски. И сами добровольцы - это ошибка, говорить, что они боролись с пожарами и огнем – они не тушили огонь, они всего лишь локализовали эти небольшие участки, очаги, где начиналось возгорание. Меня тоже это удивило – у них лопаты, стоит автоцистерна, из которой они наполняют «Жуки» - такие небольшие опрыскиватели, их используют дачники, чтобы использовать яблони – там расход воды минимальный.

О.БЫЧКОВА: То есть, это не для воды, а для каких-то химикатов, которые используют садоводы.

Д.ДОБРИНА: Совершенно верно. У них там вода, они ходят с этими «Жуками» по лесу, с лопатами. Их задача – окопать очаг, чтобы сделать прогалинку в 50 сантиметров, чтобы огонь понизу, по мху не пошел дальше. Естественно, что это адский труд. Если учесть, что там много молодых ребят, им просто физически сложно это делать.

О.БЫЧКОВА: Это же тяжело – надо ходить по лесу, а лес это не паркет, жарко очень.

Д.ДОБРИНА: Очень тяжело - любое дерево может упасть. У них работа - зашли в лес, что-то скрипнуло – бежим обратно. Потому что очень опасно. И в тот же день загорелся лес возле соседней деревушки, деревня Ерохино, в том же самом районе. Там вспыхнул верховой огонь, то есть, загорелись кроны. Это не огонь, который стелется по земле – его толком и не видно - там просто дым идет, и все, - глаз его не ловит, он не производит такого ужасного впечатления, хотя он поглощает громадные участки леса.

О.БЫЧКОВА: Хотя это самое страшное, как говорят на самом деле.

Д.ДОБРИНА: Да. А верховой огонь, который идет по кронам, очень быстро распространяется – говорят, до 50 километров в час его скорость, даже убежать от него невозможно, и он движется на деревушку. Вот тут я увидела гражданскую бдительность и активность, когда действительно повыскакивали все. То есть, когда огонь доходит до дома, у нас люди выскакивают с круглыми глазами, хватаются за лопаты, тащат воду – и старушки, и молодежь, все начинают что-то делать. А когда огонь в 5 километрах, тушат 22 москвича. Меня, если честно, это очень удивило. Может быть, это было не во всех районах, но я это увидела конкретно, побывав в Егорьевском районе, что еще немаловажно - не везде эти добровольцы нужны. Я не мог сказать, насколько велика та помощь, которую они оказывают – не нам оценивать, но, тем не менее, люди приехали. Для кого-то, может быть, такой экстрим очередной, времяпрепровождение на лоне природы. То есть, я задавала всем один и тот же вопрос – у вас отпуск, зачем вы сюда приехали, съездили бы, отдохнули, где дыма нет. Мне говорят: мы уже вернулись из-за границы, нам скучно – что в Москве сидеть, дымом дышать? Тут даже не так тяжело этот дым воспринимается, как в мегаполисе. Но я бы не сказала, что для них это развлечение – там люди все были адекватные, серьезные, не было чего-то, что вызвало бы негативные эмоции.

О.БЫЧКОВА: Но реакция понятна - чем сидеть и ныть от дыма, лучше поехать и попытаться что-то сделать - нормально.

Д.ДОБРИНА: Это нормально. И еще немаловажно – те поселки, в которых я была, там еще администрация добровольцев хорошо встретила. В лесу я увидела только одного местного жителя – это была глава поселковой администрации. Нина Александровна, которая просто как торпеда летала по этим лесам, следила за всем, была впереди пожарных, и я к ней пропиталась большим уважением – она нас встретила, чуть внимания нам уделила, и побежала дальше. Она еще как-то организовала эту работу, но и все - из местных не было больше никого. Не знаю, может быть, так и надо, но меня это удивило.

О.БЫЧКОВА: Нам трудно судить, сидя здесь, как надо на самом деле.

З.СВЕТОВА: Но думаю, что вы правы – местные были в шоке. Кто-то уже все потерял, а кто-то боялся потерять и охранял свой дом. Ну, кто там в этой деревне живет? Наверное, старушки. Разве там есть молодые, кто мог бы тушить лес?

Д.ДОБРИНА: Есть молодые, чему я и удивилась. Я тоже сначала спрашивать, где молодежь, где эти крепкие мужчины с вилами? Мне говорят - ну, собственно огонь еще далеко, мы тут сидим, держим ситуацию под контролем. А когда к другой деревне огонь подошел, прибежал краснощекий, красивый, с голым пузом и лопатой - меня это удивило.

З.СВЕТОВА: В селе Подлясово мне один мужчина рассказывал, что когда они заметили, что лес горит, то их собралось человек 10 из местных жителей, они взяли лопаты и пошли, пытались остановить огонь. Но когда пошел верховой пожар, они поняли, что они ничего сделать не могут, тогда они к своим домам и побежали, и стали звонить и взывать о помощи, но к ним несколько часов не приехал, и они обороняли свои дома.

О.БЫЧКОВА: Делаем небольшой перерыв, затем продолжим рассказ, как тушили пожары в Подмосковье и в Мордовии.

НОВОСТИ

О.БЫЧКОВА: Продолжаем программу. Мои гости сегодня – мои коллеги-журналисты, Дарья Добрина и Зоя Светова, которые наблюдали, как в российских регионах, в Подмосковье и Мордовии, борются с лесными пожарами. Зоя, вы сказали, что видели, что в какой-то деревне 56 домов сгорело, а строят 17, или даже 9. Я так и не поняла – денег не хватило, или 56 не нужны? Потому что одновременно то и другое быть не может. То есть, может быть, но это неправильно.

З.СВЕТОВА: Как объяснил мне председатель местного сельсовета, он сказал – да, сгорело 56 домов, но большая часть из них это были дома, в которых никто не жил - брошенные дома. Поэтому мы должны построить 17 домов - то есть, те, на которые есть документы.

О.БЫЧКОВА: То есть, потребность 17.

З.СВЕТОВА: Да. А потом директор фирмы, которая получила подряд, - он приехал из Саранска, говорит – а у меня план только на 9 домов. Я прошу – объясните, сколько домов будете строить? Он говорит – у меня только на 9 домов, и мы должны все это к 1 ноября построить. Ну, может быть, кому-то другому дадут подряд. Они говорят – приезжайте 1 ноября и проверьте, сколько домов мы построим.

О.БЫЧКОВА: А что они строят? Что сгорело и что будет у людей?

З.СВЕТОВА: Сгорели разные дома. У кого-то совершенно ветхие были. У одного дядечки была хибарка совсем около леса, и когда начался пожар, он говорит - я схватил документы и в лес побежал. То есть, он вообще не хотел ничего тушить, был в полной панике. Но у него теперь будет кирпичный дом, там у него будет водопровод, септик, то есть, условия гораздо лучше, чем было. Кроме того, им денежные компенсации выдают - всем уже по 10 тысяч выдали, и вроде бы обещали то ли по 100, то ли по 200 тысяч.

О.БЫЧКОВА: А дом дают бесплатно?

З.СВЕТОВА: Да, бесплатно. Поэтому некоторые, может быть, даже и завидуют, что у кого-то сгорел дом, и у них получится дом лучше, чем у них был. Ситуация в этом смысле непростая - как всегда в деревнях бывает - кто-то кому-то завидует.

О.БЫЧКОВА: Вы ощутили эту сложность?

З.СВЕТОВА: Да. Хотя с другой стороны, женщина, у которой сгорел дом, а ее соседи отстояли свой дом, она о них даже с какой-то неприязнью говорила, говорит - вот, они свой дом тушили, они молились, вышли с иконами, и вроде как бог им помог. То есть, ощущение такое, что люди пережили какой-то жуткий стресс, и между ними еще будут возникать какие-то отношения неприязни. Но пока это еще непонятно, - конечно, пожар это страшная трагедия.

О.БЫЧКОВА: Конечно страшная, и трудно требовать от людей адекватной реакции – и отношения к тому, что произошло, и отношения к окружающим после этого всего ужаса. Кстати, я не знаю, видели ли вы где-нибудь - но люди нуждаются просто в помощи психологов, как бывает после терактов или землетрясений. Обычно МЧС этим занимается.

З.СВЕТОВА: Там, где была я, никаких психологов, а люди действительно в стрессе – они мне рассказывали, что ночами они не спят, что они ночами выходят, смотрят, нет ли где пожара. У одной женщины муж пошел работать в лес тушить пожары, и говорит о том, что еще ничего не кончилось, что лес по-прежнему горит, то есть, все еще может вернуться – все зависит от ветра. Одна старушка, совершенно одинокая, рассказывала, что уже две недели ничего не ест - вся трясется, - ее дом чудом уцелел. Пожилые люди там живут одни. И больше всего меня поразило, что там есть люди, у которых по 5 детей, которые живут в разных областях России, и они к ним не приезжают, а старики так и живут. Спрашиваю - почему не поедете к своим детям? - А что я буду мешаться им? Вот так они одни и живут. Но мне кажется, что все-таки власти что могут, то делают. То, что они так быстро начали строительство, - я не знаю, грехи они какие-то замаливают, или ест такая установка, чтобы быстро эти дома построить, чтобы ничего не напоминало о том, что было, но строительство действительно началось.

О.БЫЧКОВА: А если они построят это действительно к 1 ноября и столько, сколько нужно, - уже неважно, по какой причине они это сделают - грехи замаливают, или им сильно по голове настучали - уже не имеет значения.

З.СВЕТОВА: Да, конечно. Еще у меня вопрос возник, что будет с этим лесом, который выгорел – там большое количество гектаров леса.

О.БЫЧКОВА: А что обычно делают с лесом, который сгорел?

З.СВЕТОВА: Его же надо заново сажать. Там были потрясающие сосновые леса, там какие-то заповедники рядом, где кабанов выращивают. Вот что с этим лесом будет? Там же экология очень сильно нарушена, и будет ли кто-нибудь этим заниматься? Потому что этот лес частный, он в частных руках, и насколько я слышала, люди, которым принадлежит этот лес, тушением пожара не занимались. Они и до этого этим лесом не занимались – там никаких просек в лесу не было, как раньше, когда были лесничие, которые прорубали эти противопожарные просеки – ничего этого там нет. Этот лес просто продавали.

О.БЫЧКОВА: Там просто чащоба.

З.СВЕТОВА: Не чащоба – этот лес продавали, потому что им никто не занимался. И теперь он сгорел, и будет ли его кто-нибудь восстанавливать, большой вопрос. Непонятно, как это все будет.

О.БЫЧКОВА: То есть, вы не слышали о том, чтобы хозяева этих лесных участков имели отношение к тушению пожаров?

З.СВЕТОВА: Абсолютно не слышала. Я слышала только о том, что люди сами тушили, родственники тушили, и что начальство, когда поняло, что дело плохо, что может все это действительно сгореть и придется эвакуировать заключенных, и они все разбегутся, то в этом районе начались очень серьезные пожарные учения - я так это называю, - началось серьезное тушение пожара с авиацией, вертолетами. Потому что сам этот район справиться своими силами с пожаром не мог. И это, мне кажется, позор, что нужно привлекать в последний момент, когда действительно могла произойти настоящая трагедия всего района.

Д.ДОБРИНА: Но там с воздуха тушили?

З.СВЕТОВА: Тушили. И только это и помогло. Мне люди говорили, что если бы тут не было зон, то мы бы все сгорели – на нас было бы наплевать. Потому что спасали заключенных, ну и своих сотрудников. Но был большой момент в том, что тут такая вещь стратегическая, как 17 исправительных колоний.

Д.ДОБРИНА: То место, где была я, там всего лишь один раз скинули воду, и все. А больше этот пожар никак не потушить.

О.БЫЧКОВА: А вы видели, как тушили торфяные пожары?

Д.ДОБРИНА: Нет, не видел. Я была в тот день, когда специалисты пожарные тушить не могли - просто потому, что очаг был в куще, в зарослях, ни проехать, ни подойти к нему. Только добровольцы ходили с лопатами, что-то там окапывали и обрызгивали. Собственно, я им тоже помогала в этом труде. А как работают профессионалы я так и не увидела.

О.БЫЧКОВА: А как было организовано существование там добровольцев? Я читала в каких-то блогах, что в каких-то регионах добровольцы сами должны были заниматься своим ночлегом, пропитанием, искать лопаты. Ну, приехали – хорошо, а дальше крутитесь, как хотите. В других местах вроде бы как-то пытались их организовать, чтобы включить в общую систему, что видели вы?

Д.ДОБРИНА: Как я уже сказала, ребятам-добровольцам, которые приехали, собственно, да и местным жителям довольно повезло с руководством, с главой поселковой администрации, которая встретила людей, которые приехали из Москвы, все они жили в здании школы. Школа там была средняя, сейчас из нее сделают начальную на базе средней, потому что молодежи все меньше и меньше в деревне, и эта школа сейчас превращена в базу - там живут, ночуют и едят ребята-волонтеры, в каких-то классах хранится одежда, респираторы, сапоги.

О.БЫЧКОВА: Они с собой это все привезли?

Д.ДОБРИНА: Кто-то привез с собой. Кто-то просто помогает, приносит, та же администрация помогла в данной ситуации. Хотя я слышала, что действительно во многих районах и регионах добровольцам, мягко говоря, не рады, воспринимают их как помеху. А в моем случае их нормально приняли. Но не будем забывать, что действительно многие люди откликнулись на эту беду, сдавали деньги, передавали вещи, покупали что надо. Недостатка в тех же лопатах, одежде, респираторах, еде – этого не было. Это все было. Ребята занимались только тем, что рано утром уезжали в лес, весь день тушили там огонь, им периодически воду подвозили – обычно одна-две автоцистерны. В ночь они возвращались обратно, хотя кто-то там оставался и дежурил, чтобы огонь снова не занялся и не охватил гораздо большую площадь.

О.БЫЧКОВА: А добровольцы были только мужики?

Д.ДОБРИНА: И девушки были, конечно. Причем, там были две потрясающие девушки - сотрудницы ППС, настоящие профессиональные спасатели. Но они там были не по долгу службы, а в свои отгулы собрались и поехали тушить огонь. То есть, для них это и проверка боем, оттачивание каких-то навыков, ну и плюс действительно доброе дело. Во всяком случае, местные жители, которые не особенно помогали тушить, воспринимали их положительно – молодцы, приехали, помогают. Пользу оценивать никто не борется, но тем не менее.

З.СВЕТОВА: В Мордовии я таких добровольцев, которые бы приехали из Москвы, не видела. Я слышала, что приезжали женщины из Синодального отдела, или просто те, кто привозил гуманитарную помощь в разные села, где были пожары.

О.БЫЧКОВА: От РПЦ?

З.СВЕТОВА: Или от РПЦ, или просто люди, которые сейчас в интернете самоорганизуются и просто договариваются.

О.БЫЧКОВА: Вы это видели?

З.СВЕТОВА: Я не видела, я слышала об этом.

О.БЫЧКОВА: Потому что мы знаем потрясающие примеры самоорганизации через интернет, когда это происходит в Москве и окрестностях. Понятно, что это все имеет территориальную привязку - ясно, страна большая. Но в Москве как это работает, мы это видели и слышали.

З.СВЕТОВА: Я читала сама в «Живом журнале», что две девушки на каком-то потрясающем внедорожнике сели и привезли огромное количество одежды по этим селам, но я их не застала. Они как раз тоже описали, что происходит в селах, в которых была я. А добровольцы в Мордовии – это сотрудники ФСИН, то есть, СМИ тюремщики, которые добровольно-принудительно ушли на пожары.

О.БЫЧКОВА: Но это добровольцы, которых мобилизовали.

З.СВЕТОВА: Да, их мобилизовали. Я знаю, что их всех вызвали из отпусков, и они как раз работали на пожарах. Даже в больницах хирурги оставили свои рабочие места и в этом заповеднике имени Смедовича, который подходит к Саровскому центру, там они тоже в этом лесу и тушили пожар и также оказывали медицинскую помощь. В принципе, все жители Мордовии были мобилизованы - Зубово-Полянского района и еще четырех районов, где была объявлена чрезвычайная ситуация.

О.БЫЧКОВА: Вообще, такое ощущение, что на уровне людей – и людей-начальников местных, и людей-жителей, добровольцев, людей, которые сидят в интернете и организуют помощь – на уровне людей все в основном себя проявили достойно, но на уровне системы просто совсем не так. Хотя система состоит из тех же самых людей, в конечном счете.

З.СВЕТОВА: Да. Был еще смешной момент – я это видела сама, потом читала какой-то репортаж про другую область. Когда едешь по трассе от Потьмы до Барашево, там очень плохая дорога. А из-за того, что очень много начальства приезжало, которое контролировало, как идет тушение пожара, - не знаю, может быть, там Шойгу приезжал, или кто-то еще, - во всяком случае, губернатор Мордовии по этой дороге ехал, или его заместители – вдруг эту дорогу стали латать. Ты едешь и видишь, как там стоят дорожные рабочие и латают эту дорогу - выглядит это довольно смешно: везде пожар, а тут наоборот, горячий асфальт дымится, - как-то это нелогично.

О.БЫЧКОВА: Почему нелогично?

З.СВЕТОВА: Какая-то это показуха, потому что лучше бы они пожар тушили, чем асфальт укладывали в пожарном же порядке. Они не меняли асфальт, а просто заливали выбоины.

О.БЫЧКОВА: Может, для проезда пожарных машин?

З.СВЕТОВА: Думаю, что скорее для начальства.

Д.ДОБРИНА: У нас всегда в провинции ждут начальства.

З.СВЕТОВА: Пожарная машина бы проехала - у нее лучшая проходимость.

Д.ДОБРИНА: Поэтому у нас в провинции любят, когда приезжает большое начальство - потому что тут же появляется дорога, которой до сих пор не было.

О.БЫЧКОВА: А почему вы говорите, что добровольцам где-то были не рады? Явно не хватало рук для тушения пожаров, судя по сообщениям.

Д.ДОБРИНА: Во-первых, начнем с того, что не все добровольцы из МЧС. Там были простые люди, системные администраторы, сотрудники.

О.БЫЧКОВА: На то они и добровольцы.

Д.ДОБРИНА: Да. Но очень многие люди признавались, что они не знают, как себя вести - они никогда не были на пожаре, а тем более, пожар в лесу. То есть, во-первых, за их жизнь кто-то должен отвечать, то есть, для тех же властей это тоже головная боль – не дай бог дерево свалится. Очень многие действительно не хотят эту головную боль принимать и не знают, как с этой проблемой справляться. Во-вторых, наверное, добровольцев у нас не любят на административном уровне, не любят активности. Потому что эти люди, как правило, больше говорят, в тех же самых блогах много чего пишут.

О.БЫЧКОВА: Права качают, на недостатки указывают.

Д.ДОБРИНА: Да, конечно. Пишут о том, о чем не хотели бы, чтобы было напечатано, а тут читают десятки, сотни тысяч людей – не любят у нас добровольцев и волонтеров куда-то пропускать. Потом очень часто это заканчивается определенными скандалами и проблемами у той же администрации.

О.БЫЧКОВА: Опять-таки – та же система совершенно не приспособлена для того, чтобы вбирать в себя какие-то дополнительные группы и все это структурировать. Понятно, что на какой-то линии могут быть добровольцы, а на какой-то линии только профессионалы, не говоря уже о том, что наверное, - я не знаю, сделал ли кто-то такой вывод - хотелось бы верить, что надо бы проводить какие-то тренинги для людей. Ну, будет еще лето, начнется новое – мало ли что там может произойти. Должна же быть какая-то - как это раньше называлось? Уже не помню.

З.СВЕТОВА: Гражданская оборона?

О.БЫЧКОВА: Типа того.

З.СВЕТОВА: Но когда была эта гражданская оборона, то был и лесничий, который знал лес, были просеки, по которым могла пройти машина, и они же отсекали этот очаг – то есть, горит один квадрат, огонь не переходит на второй, третий и на соседний. Сейчас этого ничего нет – все заросло и лес превратился - вот если даже спичка падает, то это все неуправляемая стихия. Мне кажется, чтобы проводить какие-то тренинги, сначала нужно привести в порядок то, что у нас есть.

О.БЫЧКОВА: В любом случае одно другому не мешает.

З.СВЕТОВА: Конечно. Но сами по себе тренинги не решат проблему.

О.БЫЧКОВА: Вместо того, чтобы молодых здоровых мужиков забирать на какие-нибудь малоосмысленные сборы, заберите их же на эту гражданскую оборону, научите махать лопатой, топором и тушить пожары. Для разумного мужика, видимо, не составит большого труда понять, что нужно делать, правда?

Д.ДОБРИНА: Вы правы. Кстати, вы заговорили о мужиках, которых на военные сборы собирают. Как эту дорогу прокладывали в лесу, которая отсекала огонь: прислали ребят-срочников, офицера, у них там техника, и он говорит: вот у меня 10 ребят, нам нужно 10 топоров. Мы пройдем по периметру и вручную вырубим. Ему объясняют: тут 80 километров по периметру, тут надо технику пускать. Он: да вы что, это же сколько солярки? Вот так у нас проблемы и решаются - лучше вручную 80 километров, чем солярка.

З.СВЕТОВА: Мне кажется, что проблема этой стихии показала, насколько все у нас в ужасном состоянии, вот это лесное хозяйство. Мы совершенно об этом забыли – что лесное хозяйство разрушено, что нет лесников – сейчас об этом все писали – нет хозяина у этого леса, и на самом деле это очень страшно. Получается, что у нас никто ни за что не отвечает: нет хозяев у леса, нет хозяев у пожарной службы. То есть, люди сами себя должны спасать. Для меня, когда я побывала в этих деревнях - я еще один раз убедилась, что человек должен сам себя спасать в этой стране. Как, например, я знаю, люди увозили своих детей из Москвы в панике, бросали работу. Мой сын со своей невесткой похватали своих детей и повезли куда-то в Ярославскую область, где не пахнет дымом, другие тоже повезли – мои коллеги, - то есть, люди себя спасали, потому что поняли, что государство их не спасет. И на самом деле это одна из тех вещей, которые мы узнали после пожаров. Еще, кроме того, вот эта мобилизация людей - конечно, это очень большая история – люди, которые мобилизовались в интернете, и которые не себя защищали, не только своих детей увозили, но они поехали к тем, которые нуждаются в помощи - я считаю, что это очень здорово.

О.БЫЧКОВА: Это вообще новая история, это принципиально качественно другая какая-то система.

З.СВЕТОВА: Но она не новая, я не соглашусь.

О.БЫЧКОВА: Не новая в принципе, но новая в таком количестве.

З.СВЕТОВА: Да, потому что были у нас такие организации, как «Мурзики», которые ездили в детские дома, «Отказники.ру», которые помогают новорожденным - вот эти группки людей среднего класса, которые мобилизуются и помогают другим.

О.БЫЧКОВА: даже была какая-то локальная история, когда были взрывы в Москве в метро, когда люди просто начинали созваниваться и ездить на своих машинах вокруг этих станций и развозить бесплатно куда-то кого-то.

Д.ДОБРИНА: Пока таксисты брали большие деньги.

О.БЫЧКОВА: Да, пока таксисты там искали денег, хотя и не все таксисты были сволочи, потому что и таксисты тоже это делали.

З.СВЕТОВА: Мне кажется, это такой своего рода протест людей, потому что власть ничего не может сделать и они понимают, что надо не только самим себе помогать, но и помогать другим - как бы вот такое самовыживание. Мне кажется, что это очень важная история, но лучше бы не было таких катаклизмов, когда эта гражданская активность будет проявляться.

Д.ДОБРИНА: И ужасно, что эта гражданская активность, источником ее является понимание того, что власть не поможет. Это ужасно, когда люди живут с этой мыслью. Кстати, власть действительно иногда не так плоха, как мы о ней изначально думаем, помогает. Но то, что мы в нее не верим – это ужасно.

З.СВЕТОВА: Еще что я вынесла из этой поездки – народ этой власти абсолютно не верит. История про то, что руководители шашлыки жарили – может быть, они ничего не жарили в лесу, но люди сразу же начинают думать – отчего пошел огонь? Да от того, что руководители гуляли.

О.БЫЧКОВА: Показательно, что в это все сразу поверили.

З.СВЕТОВА: И все сразу в это верят.

О.БЫЧКОВА: Вне зависимости от того, правда это, или нет.

З.СВЕТОВА: Да. И это, конечно, удивительно.

Д.ДОБРИНА: Думаю, что эта легенда ходит не по одной области.

З.СВЕТОВА: Думаю, что по всей России.

О.БЫЧКОВА: Вполне возможно. Ну что же, спасибо вам большое - Зоя Светова, обозреватель журнала «Нью Таймс» и Дарья Добрина, корреспондент «Комсомольской правды» были сегодня в программе «Своими глазами», рассказывали о том, как тушили лесные пожары. Боюсь, что еще нам эту тему придется продолжать. Спасибо вам большое, приходите. Всего вам доброго. Полная версия: http://echo.msk.ru/programs/svoi-glaza/703481-echo/