Кадыр - Умер 25 сентября 2013 г. от горя и безвыходности, ненужности и ничейности, Тема 2013 г. Опции

[Klukva Severnai]

Кадыр - Умер 25 сентября 2013 г.

Страшная жизнь сироты Кадыра

http://www.echo.msk.ru/blog/sinkevich_a/1143244-echo/

Я смотрю на анкету мальчика-сироты Кадыра, семи лет от роду, в Федеральном банке данных детей-сирот. Я знаю, что мальчик Кадыр с синдромом Дауна, которого мечтала усыновить американская семья, выглядел 3 года назад совершенно иначе.

Вот таким он был, маленький Кадыр, когда супружеская пара американцев, позвонила мне и спросила, можно ли усыновить через наше агентство этого ребенка с синдромом Дауна. Они увидели его фотографию в Федеральном Банке Детей-сирот Министерства Образования РФ и захотели, чтобы он стал их сыном, потому что у них в семье был свой малыш с синдромом Дауна, чуть-чуть старше Кадыра, и они испытывали особое сочувствие к детям с этим заболеванием. Наше агентство, к сожалению, в Тверской области, где находился Кадыр, не работало. Я дала им координаты другого, работающего там агентства по усыновлениям, и потеряла их из виду. Я не знаю, что помешало этим людям взять мальчика в свою семью: то ли обстоятельства жизни изменились, то ли закон Димы Яковлева вмешался…

Адрес Кадыра в Федеральном банке данных у меня остался, и я стала время от времени проверять наличие там его фотографии, чтобы понять, взяли мальчика в семью или нет. После закона от 01.01 2013, запрещающего американцам усыновлять детей-сирот в России, я долго не смотрела на фотографию Кадыра, потому что стало ясно, что из Банка данных детей-сирот ему вряд ли исчезнуть, так как даунят, кроме американцев, почти никто не усыновляет.

Пару дней назад я открыла снова банк данных usynovite.ru Министерства образования РФ, по старой памяти зашла на адрес Кадыра и увидела там эту страшную фотографию. Под ней в банке данных, который создавался для того, чтобы потенциальные усыновители могли видеть детей-сирот, которых можно принять в семью, если нажать интерактивную надпись «Куда обращаться» возникает

Сектор по централизованному учету детей, оставшихся без попечения, Министерства социальной защиты населения Тверской области

То есть Министерство социальной защиты одобряет ситуацию, в которой такая фотография ребенка может быть размещена в банке данных.

У меня же, когда я смотрю на теперешнюю фотографию этого несчастного ребенка, не возникает сомнений, что творится преступление против его жизни и здоровья:

ВЕРСИЯ 1. Кадыр постоянно находится в крайне тяжелом состоянии и, судя по фотографии, не получает ни удовлетворительной медицинской, ни психологической помощи. В этом случае найти другой момент, чтобы его сфотографировать, просто невозможно.

Но почему же тогда ему не оказывают помощи в его болезни и довели его до такого состояния?!!!

ВЕРСИЯ 2. Кадыра фотографировали в очень неудачный момент, когда он бился в истерике или был очень болен.

В жизни всякое случается, иногда дети болеют и даже впадают в истерику. Но почему же тогда всем – и его государственному опекуну, директору учреждения, где он находится, и работникам органов опеки и попечительства, отвечающим за Банк данных, и сотрудникам Министерства социальной защиты населения Тверской области – настолько наплевать на Кадыра, что совершенно безразлично, как выглядит ребенок, когда его фотографируют для банка данных, который дает ему хоть крохотный, но шанс, попасть в семью?

Об этом полном безразличии говорит и комментарий в его анкете в Федеральном Банке Данных детей сирот: «Глаза серый, Волосы русые». Теперь посмотрите на фотографию и «найдите 10 отличий»…

Версия 3. Кадыру и не оказывают нормальной помощи в его крайне тяжелом состоянии, и на него всем наплевать, те есть, обе предыдущие версия справедливы одновременно.

Кадыр - ребенок с синдромом Дауна. Дети с этим заболеванием могут соматически реагировать на психологический стресс. Стрессовая ситуация, на которую обычный ребенок реагирует эмоционально, т.е. изменением психологического состояния, у детей с синдромом Дауна может вызвать физическое заболевание. В чем-то эти дети легче, чем другие дети, переносят пребывание в детских учреждениях, в чем-то труднее. Но то, что на ранних фотографиях Кадыра из дома ребенка он выглядел иначе, бесспорно. И как-то начинает вериться, что и он мог быть рожден для счастья…

Примеров, когда жизнь детей с особыми потребностями после выхода в четыре года из Домов Ребенка, которые относятся к ведомству Министерства Здравоохранения, кардинально и не в лучшую сторону меняется после поступления в учреждение Соцзащиты, множество. И причиной этого в значительной степени является крайняя закрытость этих учреждений от гражданского общества. Растить большую группу детей с умственной отсталостью в возрасте от 4 до 18 лет непросто. У психо-неврологических интернатов и иных учреждений для детей с умственной отсталостью действительно много объективных трудностей. Нам объясняют, что когда такие дети становятся подростками, они могут быть агрессивны и опасны. Так что высокие тюремные заборы и жесткая пропускная система - это не для того, чтобы им защитить себя от нежеланных посетителей, это – необходимая мера, чтобы защитить нас с вами от монстров, которые живут за забором. Но попробуйте не социализировать, не воспитывать и не образовывать человека с нормальными умственными возможностями, и, поверьте, он тоже станет вести себя социально неприемлемым образом.

Проблема не в том, что дети, которые находятся в этих учреждениях, не являются интеллектуально «нормальными», а в том, что они являются детьми «с особыми потребностями». При нормальном ходе вещей, как, например, в семьях, такие дети требуют повышенного внимания, а учреждениях соцзащиты они получают пониженное внимание или вообще никакого. Действительно, обеспечить достаточное число сотрудников, чтобы все эти дети получили повышенное внимание, в котором они нуждаются, невозможно в условиях нашей сегодняшней страны. Но ведь можно тогда обратиться за помощью в общественные организации. Волонтерское движение в России, к счастью, набирает силы, и я знаю, что многие люди с радостью откликнулись бы и посещали детей с умственной отсталостью в учреждениях соцзащиты и старались бы скомпенсировать ту нехватку «особого внимания», которое наблюдается сейчас у этих несчастных детей «за решеткой». Надо только решиться открыть двери общественным организациям для получения помощи, а не бояться «выносить сор из избы». Превращенные в глубоко неполноценных выросшие дети, которых недостаточно воспитывали, образовывали и любили, выходящие потом из этих учреждений соцзащиты, и есть тот самый «сор из избы», который все равно спрятать невозможно.

Когда грянул закон Димы Яковлева, запрещающий американцам усыновлять детей-сирот в России, у шести семей, с которыми я тогда работала в американском агентстве по усыновлениям, документы на усыновление уже были переданы в суд; все дети, которых хотели усыновить мои семьи, были инвалидами. Их судебные дела были прекращены. Прошло восемь месяцев. За это время из этих шестерых детей российские граждане взяли одного мальчика с ДЦП в свою семью. Низкий им поклон за это!

Из остальных пятерых детей – четверо как раз с синдромом Дауна. Трое пока в Доме ребенка, одна девочка уже в детдоме для умственно отсталых детей, но, к счастью, в относительно хорошем. Этих троих скоро будут переводить в следующую формацию детских учреждений – Детдом для умственно отсталых детей или ПНИ. Я смотрю на их фотографии в банке данных. Что ждет моих даунят - Виталика, Диму, Соню, Альбину, которых продолжают любить их американские несостоявшиеся мамы и папы?!

Неужели и с ними может произойти то же, что с Кадыром, если им просто не очень повезет и они попадут в закрытое учреждение министерства Соцзащиты? И не будет ли всем официальным лицам, ответственным за их судьбу, это так же безразлично, как в случае с Кадыром?